В ноябре 2012 года условно-досрочно освобождён красноярский физик Валентин Данилов, осуждённый на 14 лет лишения свободы за шпионаж в пользу Китая — несмотря на протесты научного сообщества, в том числе нобелевского лауреата Виталия Гинзбурга и главы комиссии РАН по лженауке академика Эдуарда Круглякова. Учёные настаивали, что с данных, в передаче которых обвиняли учёного, гриф секретности был снят много лет назад, государственной тайны они не содержат и даже опубликованы в открытых источниках. Данилов провёл в заключении около десяти лет. О том, почему важно знать, как живут в российской тюрьме, электронных костях для нардов и как зарабатывать на зоне, он рассказал корреспонденту Сиб.фм.

Редакция благодарит арт-клуб «НИИ КуДА» и его управляющего Сергея Коростылёва за помощь в организации интервью

Что, как вам кажется, больше всего изменилось за эти десять лет?

Люди стали свободными, это заметно. Раньше на Западе легко было отличить советского человека — он был как человек в футляре, а сейчас свободные. Чубайса очень много ругают, но он раздал людям квартиры. Квартиры стали собственностью, товаром, за который можно получить деньги. И это дало людям свободу. Квартиру можно продать и уехать за границу — это свобода, зажатость уходит.

Семья ваша как пережила этот период?

Им было, конечно, тяжелее всего, потому что я знал, как они живут, мог себе представить, а вот в каких условиях я — они не знали. Любая неизвестность, конечно же, тяжелее.

66Поэтому я считаю, что люди как можно больше должны знать о тюрьме.

Когда человек попадает в заключение, а попасть туда, как показывает мой опыт, не так уж сложно, то желательно, чтобы ни он, ни его близкие не испытали стресса. Потому что стресс — это потеря здоровья, даже, может быть, и жизни.

Ну, и материально, конечно, было тяжело. У нас же всегда было принято, что мужчина обеспечивает основой заработок. Очень помог мне и семье Союз правых сил — не только морально, но и материально. Жаль, что этой партии больше нет.

8,5%
голосов получил Союз правых сил на выборах 1999 года

А вообще поддержку вы ощущали?

Ещё какую. Её трудно переоценить. Я, честно говоря, даже был удивлён, поскольку из-за особенностей характера вокруг меня всегда было много людей, которым я чем-то досадил. Но очень многие выразили свою поддержку, активно как-то отнеслись к ситуации. Я был приятно удивлён.

Поддержали и те, от кого вы этого не ожидали?

Конечно, просто удивительно. Поэтому я считаю, что у нас очень много хороших людей.

А почему они такое участие приняли? Потому что люди хорошие или потому что все, кто занимаются наукой, понимали, что могли оказаться на вашем месте?

Я думаю, здесь был просто какой-то такой порыв благородный. В каждом человеке есть скрытые черты, и некоторые события вызывают их проявление. Я считаю, что мой случай способствовал проявлению тех благородных качеств, которые есть в каждом человеке.

Вы говорите, что попасть в тюрьму — это страшный стресс в первую очередь от неизвестности. Так что нужно знать?

Мне запомнилось, как я в автозаке заезжаю в тюрьму, и звучит мелодия «This is the road to hell» — не у меня в воображении, а на самом деле. Тогда это была популярная песня. Но на самом деле жизнь не заканчивается, будьте теми, кто вы есть. Мир очень тесен, всегда найдётся знакомый, который вас знает.

Неужели у вас в лагере нашлись знакомые?

Нет, но когда вы заходите в камеру, о вас уже всё знают. Там же построена система информации. Ещё до вашего прихода в камере уже знают, какое у вас уголовное дело, кто вы, что вы, откуда и как, какие ваши cильные стороны и слабости. Поэтому когда я заходил, говорили: «Профессор? Слышали. Расскажи, как всё было на самом деле?» Меня удивляло, насколько много они знали о моём уголовном деле и его деталях.

Понятно, что у нас тюремная система не способствует ни исправлению, ни становлению на путь истинный. Что вам помогло сохранить себя морально и интеллектуально?

Более 30 теоретических трудов написал в тюрьме и ссылке Владимир Ленин

Я, конечно, когда попал в тюрьму, практически ничего о ней не знал. Действовал, сообразуясь с обстоятельствами, стихийно, но оказалось — так, как и надо было. Нужно быть всегда самим собой, где бы вы ни были, не надо пытаться из себя строить что-то другое, чем вы есть. Как вы ведёте себя, так к вам и относятся. Конечно, есть своя специфика, просто я с самого начала давал понять, что не собираюсь занимать какую-то нишу, положение, статус какой-то криминальный. Я — учёный, однако обязан жить по здешним законам и должен каким-то образом делать интеллектуальный вклад. Например, я помогал писать жалобы, с помощью которых осуждённые добивались более справедливых приговоров. Изучил уголовное законодательство, выполнял функции адвоката на общественных началах.

Много читал, насколько это было возможно — больше, чем за 30 предыдущих лет. Раньше времени читать как-то не было.

91Когда прочёл «Процесс» Кафки — поразился. Оказывается, судебная система ничуть не меняется.

Примечательно, что в тюрьме спал как младенец. Потому что если совесть у вас чиста, её ничто не гложет, то у вас будет и здоровье, и прочее сохраните. Жить по совести — это правильно.

Как только приговор вступил в законную силу, я понял, что на свободу попаду не скоро, и нужно постараться сохранить здоровье. Первым делом бросил курить, хотя стаж курильщика был больше 30 лет. Сразу, как приехал в колонию, постарался заняться спортом. Все восемь лет играл в настольный теннис. Участвовал в соревнованиях, несмотря на мой преклонный возраст, по понятиям зэков. Когда они проигрывали мне — удивлялись. Шахматы в тюрьме не популярны, поэтому вынужден был научиться играть в нарды. Там был один азербайджанец, который зарабатывал на жизнь игрой, он мог игральные кости (зарики) кинуть в нужной комбинации. Я ему сказал, что вот когда освобожусь, сделаю электронные кубики, цифры будут выпадать случайные, тогда мы с ним и сыграем.

А он говорит: «Профессор, что я тебе плохого сделал? Я этим живу. Мне нужно будет шесть, один, а он мне даст три, два». У меня была одна из идей — выпускать нарды в колонии в комплекте не с обычными, а с электронными игральными костями. Но всё упёрлось в то, что в колонии любой элемент, имеющий отношение к электронике — это караул. Патроны не так страшны, как мобильники и комплектующие к ним, калькуляторы. Нужно было искать компаньона вне колонии, но не получилось.

Вы, похоже, спокойно жить руководству колонии не давали.

Да, наверно, я доставлял какое-то беспокойство своей активностью — старался спортивной деятельностью заниматься, найти себе работу. Мало что получилось, но не сказать, что совсем ничего. Мне кажется, я понял, как можно организовать работу осуждённых на месте. Для этого нужно привести в порядок эту систему. Сейчас очередной скандал во ФСИНе, после проверки работы 85 предприятий выясняют, что там происходит, как эти предприятия работают, какие цены, какие зарплаты. Но на самом деле вся проблема в том, что по старинке к системе исполнения наказания предъявляют требования, которые она не должна выполнять. Финансирование системы производится только для решения двух задач: чтобы этот контингент не разбежался за огороженные пределы и чтобы друг друга не покалечили и не поубивали. На вопросы производства, перевоспитания не выделяют денег, и спрашивать за это нельзя.

Любая колония состоит из двух частей — это жилая зона и промышленная, они разделены между собой. Люди, которые работают с осуждёнными, заниматься вопросами производства не обязаны и не должны. Потому что это не их функция, не их задача, содействовать — другое дело. Там должны работать предприниматели. Но как туда предпринимателя заманить?

То, что труд зэка дешёвый — это иллюзия. Он стоит ровно столько, сколько стоит продукция, которую он выпускает. Его надо обучить, дать хорошее сырьё, хорошие технологии, тогда продукция будет качественной.

80Но у зэков есть одно достоинство — они всегда трезвые. Это я могу гарантировать.

В редчайших случаях это не так, но пресекается мгновенно. Трезвые, дисциплинированные, не болеют, времени — вагон, здоровые, как правило.

Установленная законом норма жилой площади заключённого— 2 кв. м на человека

Всё ничего, но вокруг забор с колючей проволокой и вооружённые люди. Когда вы туда что-то ценное приносите, то неизвестно, выйдете ли вы с этим же обратно. Были такие факты: предприниматель завозит в лес с просьбой спилить и высушить, а потом выясняется, что его нет. Куда делся — бог знает. Поэтому нужны какие-то гарантии.

Итак, есть бизнес, есть те, кто может управлять заключёнными, но третьего не хватает — того, кто может дать гарантии — региональной власти, интереса губернатора.

А губернатора-то в чём интерес? Ему зачем нужно, чтобы зэки работали?

Приговор, как правило, состоит из двух частей: первая — срок лишения свободы, вторая — возмещение ущерба потерпевшим, штраф. Первая часть приговора исполняется изумительно, а вот для того, чтобы погасить иск, где он деньги возьмёт? Работы же нет. А потерпевшие — это ведь жители региона, налогоплательщики в региональный бюджет в том числе. Они могут сказать: «Губернатор, может, ты что-нибудь сделаешь, чтобы зэки работали и нам бы вернули те деньги, что должны? И не потом, через десять лет, когда выйдут, а нам сейчас они нужны, на что-то жить надо».

Если губернатор отдаст заказ предпринимателю, который будет использовать зэков, то получается следующая цепочка: он отдаёт заказ, предприниматель нанимает зэка, тот зарабатывает хорошие деньги, потому что предприниматель обеспечивает заказ оборудованием, сырьём, и зэк начинает гасить иск. А когда он выйдет на свободу, предприниматель, который уже вложил в него деньги и обучил, легко примет его на работу. Снимается проблема социализации после освобождения.

Вы с кем-нибудь это обсуждали?

Пытаюсь наладить контакты с региональными общественными наблюдательными комиссиями по соблюдению прав и свобод в местах лишения свободы при Общественной палате РФ. В Красноярске такие контакты были, надеюсь продолжить и в Новосибирске.

Все мои проекты масштабные получаются.

122Вообще, лучше чем-то большим заниматься. Бывают такие ситуации, когда проще для всех что-то устроить, чем только для себя.

Первый Чемпионат мира по городошному спорту состоялся в 2001 году в Санкт-Петербурге

А что вы ещё для всех устраивали в колонии?

Мне пришла в голову идея, что есть хорошая игра — городки. Оказывается, есть даже Международная ассоциация городков. Я знал, что в магазинах продаются городки из пластмассы. Но в Сибири, где леса полно — пластмассовые городки?! Это же не экологично!

Я попросил дочку, она скачала мне в интернете правила и фигуры для городков. А в колонии как раз купили китайский станок — туда суёшь брусок, а на выходе получается цилиндр. Из берёзы мне сделали биты, уговорил замначальника по воспитательной работе провести чемпионат по городкам. Я его убедил, что это единственный вид спорта, в котором заключённый, находясь в колонии, может выполнить норматив мастера спорта — для этого нужно выбить 15 фигур 20-ю палками. Берёшь видеокамеру, замеряешь расстояние. И если вышибает, то всё — он уже мастер спорта. Можно получить реальный спортивный разряд.

Что-то из ваших разработок, сделанных до заключения, внедрили за эти годы?

1,2
квадратных километра занимает Нейратская ТЭЦ — самая большая в мире

У меня такое ощущение, что я стоял на станции, ждал поезда, потом на восемь лет ушёл, вернулся — а поезд так и не пришёл. Мы с моим коллегой Вадимом Славиным посмотрели на недостатки системы отопления от ТЭЦ и нашли, что их можно исключить, тем самым снизить расход топлива в два раза, по нашим оценкам. Если в два раза, то получается, что отопительный период в Сибири будет не восемь, а четыре месяца. Как в Европе. Но у них жаркое лето, это кондиционеры, а нам не надо кондиционеров. Мы сделали все оценки, получили даже патент. Самое смешное, что все всё знают, но ничего не делается. Просто удивительно. Складывается впечатление, что сами себе создаём трудности.

Возвращаться в науку планируете? Или будете заниматься внедрением своих разработок?

Есть поговорка: если хочешь рассмешить Господа, расскажи ему о своих планах. Про науку... Опять же поговорка: хорошо иметь хобби, особенно такое, чтобы зарабатывать на жизнь. Наука — это хобби. И, конечно, мне бы хотелось продолжать заниматься этим, у меня есть идеи, красивые, связанные с космосом, но пока не время.

В 90-е очень много учёных уехали из страны. Наверняка и у вас были предложения. Не жалеете, что не уехали?

Почему я тогда не уехал? Во-первых, мне нравятся здесь люди. Есть такая поговорка: не выбирай дом, выбирай соседа. Самое интересное в этой жизни — роскошь общения с людьми, а здесь очень много интересных людей.

Тогда, правда, многие уехали, но у меня всё время были какие-то такие мысли и идеи, которые хотелось реализовывать. Чем меньше платили денег, тем больше почему-то идей возникало.

А если ты куда-то уезжаешь, там уже есть программы, нужно встраиваться и реализовывать чьи-то чужие идеи. Для меня самое главное здесь — свобода. За всё приходится платить, и иногда довольно дорого.