Герой публикаций «Новой», детдомовец из поселка Ахтырский, осужденный за убийство, а затем оправданный, может снова оказаться в колонии — оправдательный приговор был отменен Краснодарским краевым судом. Во вторник в Абинске допросили последнего свидетеля, состоялись прения сторон.
Нужно сказать, что в этом процессе обвинение вызывало массу «свидетелей по долгу службы» — следователя, оперативника, участкового, чиновников и врачей. Последним по просьбе прокурора допросили Романа Литвина, тюремного психолога из ИК-14, где отбывал наказание Антон.
В прошлом процессе Литвин рассказывал, что в его профессиональном «заключении» Сачков значится «как признавший вину». По словам Литвина, заключение составляется на основании информационной карты (377 вопросов), которую заполняют сами зэки после прибытия в колонию. Ни заключения, ни карты при психологе тогда не оказалось.
Литвин пришел. Документов снова не было. «Может быть, все-таки покажете? — настаивал Антон. — Вас уже второй раз вызывают». «Как говорится, не запрашивали, — объяснил психолог и неожиданно объявил: — А в прошлый раз я приносил! Но никого не заинтересовало. Я их держал в руках. Вы видели», — кивнул защитнику. «Ничего я не видел, — удивился адвокат. — Вы же говорили, что не было документов. И в протоколе это отмечено».
Оставшееся время Литвин рассказывал про тяжести тюремной службы. «Я в колонии один психолог, а их две тысячи. Помимо опросов еще надо социально-психологический климат проводить. Нагрузка не соответствует». С Антоном он, конечно, встречался, составлял заключение, но обстоятельств встречи не помнит. «У меня написано, что агрессивный. Они, как правило, когда в первые дни прибывают, психологически подавленные, разговорить их тяжело. Ведут себя с опаской. А когда их уже определяют в бригаду, так там они оперились, всё. Расплели себя».
Спрашиваю Антона:
— Ты вообще с психологом общался?
— Чтоб разговаривали — не было, — говорит. — А так он у нас шмоны проводил.
Перешли к прениям.
Прокурор Игорь Герасимов. Фото Анны Артемьевой
Прокурор Герасимов начал с описания повреждений погибшего Давыдова: оскольчатый перелом носа, скуловой кости и скуловой дуги, закрытая травма мозга, многочисленные переломы ребер, «нарушена каркасность грудной клетки».
Было очень заметно, что прокурор фактически опирается лишь на материалы досудебного следствия — протоколы допросов, опознания и другие документы, подготовленные абинскими следователями Аракелиным и Гулмагомедовым. Трех судебных процессов, десятков заново опрошенных свидетелей — как не было. Периодически вносил уточнения вроде: «На суде Попова несколько исказила свои показания». Вскрывавшиеся на суде косяки следствия, в том числе — массово искаженные показания, он объяснял «длительным временем» и беспамятностью очевидцев. Показания самого сомнительного свидетеля — Анны Телеги, не раз менявшей описание произошедшего и на следствии, и на суде — назвал «последовательными».
Запнулся лишь на Ирине М. Основная свидетельница обвинения имеет психиатрический диагноз, пять раз привлекалась к уголовной ответственности, но вместо заключения трижды направлялась на длительное принудительное лечение — как невменяемая. «Указанные обстоятельства стали известны в 2015 году… Тем не менее считаю, что нужно принять ее показания. Согласно УПК, свидетелем может стать любое лицо, а значит — и лицо, страдающее психическими заболеваниями».
Герасимов выступал почти час. Огромная часть его выступления дословно повторяла первый, обвинительный приговор. Закончил репликой в адрес «Новой»: «Что касается журналистского расследования («Ахтырка», №32 от 26.03.2014. — Ред.), полагаю, что средства массовой информации не вправе подменять органы предварительного следствия. Работа корреспондентов не может быть положена в основу решения суда». В конце зачем-то поспорил с Конституцией: «Достоверных доказательств несовершения Сачковым преступления со стороны защиты не представлено».
Попросил снова — 8,5 года в колонии строгого режима. В зале (там собрались свидетели) охнули.
Адвокат Александр Попков начал свою речь с благодарностей: «Непросто второй раз подряд за три месяца доказывать очевидную невиновность человека. Но спасибо прокуратуре. С каждым новым заседанием мы получали больше и больше доказательств… Сачков стал жертвой оговора и фальсификации следователя Аракелина.
И рвение прокуратуры я могу оправдать только одним — невозможностью признать свои ошибки, ошибки следствия и несправедливость обвинения».
Если Герасимов зачитывал показания, Попков — подытоживал. Шесть свидетелей, хорошо запомнивших преступника, утверждают, что это — не Сачков. Вообще ни один свидетель не заявил, что Сачков избивал Давыдова. И лишь один свидетель сообщил, что видел Сачкова утром на месте преступления. «Это его давняя знакомая и соседка по детдому Анна Телега. Ее личность и давние и непростые взаимоотношения с Сачковым, а также противоречивые показания свидетельствуют лишь об оговоре».
Напомнил суду, что Телега указала на Антона ахтырским полицейским сразу после того, как ее саму поймали на краже.
«А алиби Антона — его подтверждают четыре человека — обвинение даже не попыталось опровергнуть».
Адвокат перечислил выявленные на суде методы работы абинских следователей. Вот следователь Аракелин внес в протокол допроса сына убитого Давыдова сведения о втором преступнике, которые сам же и сообщил потерпевшему. Вот провел допрос несовершеннолетней Лизы Галактионовой без ее мамы — но записал в протокол, что мама была. Статистами на опознании выступают знакомые опознававших, сама процедура опознания грубо нарушена. К показаниям Телеги приписано, что она видела, как Сачков избивал Давыдова. Приобщено вроде как ее заявление об отказе от очной ставки (Телега говорит, что заявление не писала) — при этом заявление приобщено днем раньше, чем написано. «Венцом всему» адвокат объявил шорты участвовавшего в убийстве Шучева: Аракелин попросил его мать привезти «любые мужские шорты» (их в итоге одолжили у знакомых), а затем направил чужую одежду на экспертизу. «Это вообще позор для органов расследования и огромное везение, что они хотя бы одного преступника нашли и доказали его вину», — объявил адвокат и попросил суд вынести в отношении Аракелина частное определение за «грубое нарушение законодательства».
Сказал и про «Новую». «Не должны подменять органы предварительного расследования… У нас уже сейчас по Аракелину готовый материал для возбуждения уголовного дела в отношении него. СМИ не стремятся подменять органы расследования, это не их функция. Но если осужден невиновный человек, если человек проводит три года в клетке, совершенно не имея к преступлению никакого отношения, — защиты ему искать не у кого. Ни у прокуроров, ни у следователей. Только у средств массовой информации и общества».
В понедельник, 19 октября, Антон Сачков произнесет последнее слово.
Затем — приговор.
Антон дома у воспитательницы детского дома Татьяны Тарасенко. Фото Анны Артемьевой
