|
Взаимодействие правозащитников с сотрудниками исправительных учреждений (читай, тюремщиками) вошло в критическую фазу. По факту система исполнения наказаний отказывается общаться с теми, кто отстаивает права человека, недвусмысленно заявляя: будем творить в колониях что хотим. Похоже, происходит по Черномырдину: «Никогда такого не было, и вот опять». Система исполнения наказаний, черпая навыки из советского прошлого, стремительно превращается в «Архипелаг ФСИН». И происходит это на наших глазах. Почему это происходит? Можно только догадываться. Возможно, тюремщикам дали понять, что они скоро понадобятся исполнительной власти. В год столетия революции многие предрекают грядущие волнения — за ними логичным образом последуют массовые аресты и посадки. На прошлой неделе Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) отчиталась об итогах работы за 2016 год. Сведений о пытках в колониях Карелии, которые произвели эффект разорвавшейся бомбы в минувшем ноябре, в отчете ФСИН не оказалось. Наоборот, там сообщили о «гуманизации исполнения наказаний», которая достигнута «благодаря совместной работе с институтами гражданского общества». Правозащитники знают, что это за «совместная работа». Когда, например, Совет при Президенте России по правам человека и развитию гражданского общества в феврале собрался на выездное совещание в Карелию, чтобы проверить информацию о пытках в местах лишения свободы, никого из правозащитников, даже советника Президента РФ Михаила Федотова, ни в одну из колоний не пустили. Это заставило членов СПЧ задаться вопросом: «Что же такое скрывают тюремщики, если они предпочли скандал, не допуская проверяющих?» Стоит отметить, что раньше Совет при президенте все-таки пользовался некоторым уважением ФСИН — по крайней мере, до проверок их допускали. Теперь же на все жалобы система службы исполнения наказаний отвечает наглыми отписками и пытается всячески оттеснять правозащитников от работы с осужденными. «Наступление» на правозащиту оказалось не внезапным, оно происходило в последние пару лет в несколько этапов. Во-первых, были приняты поправки в Федеральные законы «Об исправительных учреждения» и «О содержании под стражей», которые актуализировали тему законного применения физической силы к заключенным. В поправках указано, когда именно сотрудники службы исполнения наказаний имеют право применять физическую силу к осужденным. Но на местах этот закон поняли как разрешение избивать. В Удмуртии одной из правозащитниц сотрудники ФСИН заявили: раньше мы, мол, остерегались применять физическую силу, а теперь будем применять — по закону же можно. В прошлом году изменению подверглись также Правила внутреннего распорядка (ПВР). Ими, в частности, хвалился ФСИН в отчете за 2016 год. «При инициативном участии ФСИН России Министерством юстиции утверждены новые Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений, где расширена детализация норм, определяющих правовой статус осужденного, комплекс его прав и обязанностей», — говорится в отчете. При этом новый свод ПВР содержит весьма двусмысленные нормы: например, заключенный при обращении к сотруднику колонии (или «по требованию» сотрудника) должен не просто назвать имя и отряд, но и дату рождения; статью, по которой он осужден; начало и конец срока наказания. Очевидно, что в этом нет никакой необходимости, а сделано это исключительно с целью унижения осужденных: чтобы он, как попугай, каждый раз вынужден был проговаривать длинный рапорт при каждом контакте с администрацией и при каждом «требовании» тюремщиков. Еще одним весомым ухудшением жизни заключенного за решеткой является запрет на курение в помещениях камерного типа (это вроде карцера, только сажают туда не на пару суток, а на полгода или год) — на «горячую линию» Фонда помощи заключенным пришло уже несколько жалоб. В то же время нововведения, которые улучшают жизнь заключенных — в частности, увеличение количества банных дней, — остаются незамеченными в администрациях колоний. Самым большим ударом по правозащитникам стала чистка Общественных наблюдательных комиссий (ОНК) в регионах России. Этим комиссиям по закону разрешено в любое время проверять любые учреждения, где содержатся задержанные, арестованные и осужденные. Комиссии формируются Общественной палатой России (ОП). Осенью этого года в результате очередной ротации примерно в сорока субъектах страны из ОНК были исключены практически все правозащитники, имеющие репутацию и опыт работы в них. Они были заменены либо на бывших силовиков, либо на неопытных новичков. Все это создает благодатную почву для избиений и пыток, которым подвергают заключенных сотрудники ФСИН. Фиксировать травмы у заключенных будет некому, и некому будет их расследовать. Сейчас увидеть фотографии с телесными повреждениями, которые были нанесены здоровым людям, может каждый: таких снимков в социальных сетях множество. Большого шума недавно наделали фото Сергея Елисеева, заключенного калининградской колонии ИК-13: молодому человеку сломали руку и не оказывали медицинской помощи, в результате чего рука стала «гуттаперчевой» и гнется во все стороны, причиняя заключенному боль и страдания. Дочитав до этого места, вы, наверное, думаете: к чему мне читать о жизни в исправительных учреждениях? Ведь я — образованный, не имеющий ничего общего с криминальным миром — все равно туда не попаду. Смею вас заверить, сотни россиян, которым подбрасывают наркотики, обвиняют в мошенничестве и экономических преступлениях, задерживают ночью на безлюдных улицах, на пустом месте фабрикуя уголовные дела тоже наверняка так думают. А потом эти незаконно задержанные и незаконно осужденные отправляются в какую-нибудь колонию вроде карельской, где их будут каждый день избивать и истязать. А «вычищенные» из ОНК правозащитники, несмотря на все усилия, не смогут им помочь. Сейчас эта самая Карелия, о которой уже неоднократно писал «МК», — в центре внимания правозащитного сообщества. Я лично писал в одном из прошлых номеров, что сейчас в карельских колониях издеваются над заключенными, и их надо срочно оттуда вывозить в исправительные учреждения других регионов. Они дали показания об избиениях и пытках, надеясь, что их, как и Ильдара Дадина, спасут. Но — не получается. Жалобщиков не только не вывозят, но и продолжают запугивать, заводят уголовные дела за ложный донос. Руководство ФСИН сообщает, что заключенные сами «не обращаются с просьбой обеспечить им безопасность». И именно мы — правозащитное сообщество — несем ответственность за жизни людей, которые нам доверились. Мы обращались в государственные институты, но и у тех возможности, по-видимому, исчерпаны. В связи с этим мы написали открытое письмо первому заместителю руководителя Администрации Президента РФ Сергею Кириенко с просьбой о срочной встрече и проведении совещания с участием руководства ФСИН. Конечно, легче управлять зонами, если заключенные запуганы и превращены в «овощи». Но наша задача — задача всего общества — не допустить пыток и нарушений прав человека в местах лишения свободы. Потому что, выходя оттуда, они будут мстить обществу, вымещая злобу не на тех садистах, которые их унижали, а на первом попавшемся гражданине. Если не разобраться с этой пыточной заразой в Карелии, если не прекратить пытки в этом регионе — они распространятся по всей стране. И мы никогда не сможем победить садистов. И не исключено, что следующей их жертвой станете именно вы… |
