Арестованный 14 сентября заместитель директора ФСИН России Олег Коршунов провел за решеткой вот уже пять суток. Весь казус ситуации в том, что он до сих пор действующий руководитель, а значит все те, кто его охраняет в «Лефортово», - по факту его подчиненные. Ничего подобного не было за всю историю тюремной системы. И когда Коршунов попросил встречу с руководителем СИЗО, тот, по идее, не мог сразу же не явиться. И явился. Так кто он сейчас - обычный заключенный или «гражданин начальник»? И какими ему показались первые дни и ночи в неволе?
Обозреватель «МК» навестила Олега Коршунова в качестве члена Общественной наблюдательной комиссии.
«Лефортово». Карантинная камера на первом этаже, Олега Адольфовича только что привели с прогулки.
-Никак не могу привыкнуть держать руки за спиной, - обронил он сопровождающим его сотрудникам.
Невероятно непривычно видеть Коршунова не в костюме и не в высоком кресле над которым висит герб ФСИН, а в синей фуфайке на фоне решеток. О сколько мы спорили с ним, сколько критиковали его, когда он собирал круглые столы и прочие заседания с участием правозащитников. Но сейчас все былые противоречия и конфликты в прошлом. Теперь Коршунов — один из заключенных, чьи права мы обязаны защищать.
- И вам тоже выдали тюремную робу? - спрашиваю я Олег Адольфовича.
- Да. Только рубашку разрешили оставить, потому что все их майки мне оказались малы. В «Лефортово» явно не были готовы к моему приходу (грустно улыбается).
- Но ведь забирать у заключенных одежду якобы на «прожарку» (дезинфекцию) в принципе не законно. Нет ни одного нормативного акта, которым это предусмотрено. И ни в одном другом СИЗО России больше так не делают. Почему вы не возмущаетесь, что вас нарядили в эту ужасную робу?
- Ну это же «Лефортово»...
- А разве оно действует по другим законам?
- Это сложный вопрос. Фуфайка в принципе удобная. Я в ней сплю, чтобы не замерзнуть. А вот в тапочках гулять по прогулочному дворику холодно.
- А как же вот эти «умопомрачительные» кирзовые ботинки, что стоят в углу?
- Давайте о них не будем... Мне на них даже смотреть смешно. И вообще не понимаю, как можно ходить без шнурков.
- Но ведь обо всем этом мы вам говорили не раз. Просили разрешить шнурки, вы нас не слышали, мол, на них заключенные могут повеситься. А как, кстати, ваш матрас? Удобный?
- Спать неудобно. Бока болят. Каждому руководителю нужно недельку побыть в другой шкуре, тогда он будет понимать, что нужно исправить.
(Я щупаю матрас, который в середине совсем худой, и, по сути, спать приходится на одних железных прутьях. Подушка у Коршунова крошечная, сбитая, убогая. Мы сразу же просим заменить ее, как не пригодную для сна).
Тут есть радио. Станция «Маяк». Я уже привык, что по утрам «детский час» - читают аудиокниги. А библиотека в «Лефортово» не плохая. Огромный ассортимент (мне приносили каталог ознакомиться). Есть даже Солженицын. Вашего Хинштейна (Александр Хинштейн — в прошлом обозреватель «МК», в настоящее время советник директора Росгвардии РФ — авт.) пять книг тут. Но библиотекарь меня не правильно поняла, и принесла стопку книг, которые мне не подошли. Одна книга про тюрьму. Представляете? Сейчас самое время (ухмыляется). Потом какие-то стихи....
Но вот мне больше всего не хватает телевизора. Что говорят обо мне с телеэкрана — это я и без телевизора в курсе. Хочется знать, что происходит в стране. Сотрудники утверждают, что на карантине телевизор не положен, или что свободных телевизоров нет. При этом если бы чисто гипотетически моя дочь принесла телевизор или даже несколько в дар СИЗО (чтобы один попал ко мне в камеру), у нее их не взяли бы.
- Мы вам про это тоже говорили! Во всех СИЗО принимают благотворительную помощь. И вот про то, что в карантине тоже должен быть телевизор, мы говорили. Вам это тогда не казалось важным. Что еще вас поразило?
- Что на каждый «чих, то есть по поводу каждой ерунды, надо писать заявление на имя начальника.
- Но вот теперь вы все исправите?
- Я уже вряд ли вернусь. Про матрасы я знал и раньше, но чтобы заменить их, требуются колоссальные деньги и нужно поменять стандарт. Мы получили много имущества от Минобороны, там есть и хорошие солдатские матрасы. Они лучше наших.
- Можете дать их в первую очередь несовершеннолетним и женщинам?
- Сейчас я могу дать вам только часть своей пайки. Вон у меня хлеб лежит и сахар. Хлеба мне принесли целый батон, не жалели. Была в моей жизни полоса белая, пришла черная. Но главное — вдоль полос не ползти.
- Не густо у вас с провизией (кроме хлеба и сахара, да чайника с кипятком нет вообще ничего).
- А вы хотели потом написать, что у меня вся камера в колбасе и черной икре? Всем бы это понравилось, наверное. Но вот видите, как оно на самом-то деле. Я обычный заключенный.
