Многолетняя практика работы Фонда «В защиту прав заключённых» показывает, что случаи, когда легче закрыть глаза на болезнь осуждённого и дождаться пока он умрет, не единичны. Всё равно потом никто ничего не докажет.
Жалобы на ненадлежащее оказание медицинской помощи традиционно входят в топ самых многочисленных обращений, получаемых Фондом «В защиту прав заключённых» от осуждённых по всей России.
Так, за последние полгода поступило 102 обращения от осуждённых с жалобами в медицинской сфере.
Около 40% жалоб названной категории приходят от ВИЧ-инфицированных осуждённых, которые сообщают о том, что-либо вообще не получают никакой терапии, либо получают её в крайне ненадлежащем количестве и качестве. Жалобы об отсутствии надлежащего лечения приходят и от осуждённых, страдающих иными болезнями (гепатит С, болезни суставов, глазные болезни, язвенные болезни, травмы головы, общее недомогание и т.д.).
На всех общественных заседаниях представители ФСИН РФ неистово оперируют цифрами и убеждают, что вот ТАКОЕ огромное количество ВАРТ-терапии было закуплено в этом году... Может и было закуплено, но почему тогда осужденные продолжают жаловаться на ее отсутствие, а Европейский Суд – устанавливать нарушения прав заключенных на медицинское обеспечение? Где та брешь в цепи, которая не дает дойти лекарственным препаратам от ФСИН России до конечного получателя – осужденного? Специфика ВАРТ-терапии в том, что она должна приниматься строго по схеме в строгих количествах и ни в коем случае нельзя прерывать схему лечения, но осуждённым терапию дают по остаточному принципу.
В целом же можно отметить небольшую, но положительную тенденцию: если ещё 3 года назад каждое второе обращение, адресованное в Фонд, касалось медицины, то сейчас это уже каждое четвертое обращение.
Возможно, это связано с несколькими факторами. Во-первых, всё-таки система ФСИН небольшими темпами, но поднимается с днища цивилизации. Отношение администрации колоний к осуждённым сейчас начинает двигаться чуть ближе в сторону цивилизованных. Раньше, и во многом на данный момент, администрация колонии в вопросах медицины придерживалась принципа: "Вы вообще-то не на курорте, вот выйдите и на свободе получите надлежавшее лечение".
И потом, всё-таки 21-ый век. И на фоне правительственной риторики о технологических революциях, внедрении блокчейна, реновации столицы, стало как-то не комильфо, что осуждённые умирают от простейших болезней.
Кроме того, как подсчитали авторы доклада «Тюремная медицина в России», за последние 5 лет Европейским Судом по правам человека российским больным заключенным и их родственниками присуждено 565 575 евро по фактам нарушения статьи 2 (право на жизнь) и 3 (запрет пыток) Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Определенно дешевле было лечить этих больных.
В целом отметим, что 99 из 100 наших жалоб в региональные и федеральные службы ФСИН в связи с неоказанием осуждённым надлежащей медицинской помощи оказываются бесполезными. Мы получаем самую стандартную отписку в несколько строчек, в которой говорится, что по результатам проведённой проверки никаких нарушений обнаружено не было, осуждённый получает лечение в связи с нормами законодательства. Но бывают случаи, когда мы ловим службы ФСИН на предоставлении крайне недостоверной информации.
Это связано с тем, что, к счастью, органы прокуратуры иногда работают более добросовестно и по аналогичным заявлениям выявляют нарушения. Ещё добросовестнее работают территориальные органы Росздравнадзора – вот они-то иногда расписывают нарушения, совершенные медицинской частью колонии в отношении осуждённого, на несколько страниц. В итоге по одной и той же жалобе мы получаем два противоположных ответа: ответ аппарата УФСИН (или ФСИН РФ) о том, что осуждённый получает медицинское обеспечение в соответствии с законом, и ответ Росздравнадзора, о том, что осуждённый практически ничего не получает, а то, что получает – с большими нарушениями и ненадлежащим образом. Таких случаев мы можем насчитать десятки.
Пока лишь представим самые вопиющие и печальные из них.
За 2,5 месяца до смерти состояние здоровья Олега был оценено как «удовлетворительное»
30 января 2017 года в Фонд «В защиту прав заключённых» позвонили родственники осуждённого, назовём его Олег, с просьбой об оказании ему экстренной помощи.
Забегая вперёд скажем, через 5 дней Олег скончался, ему было 39 лет. Но тогда, 30 января родственники Олега верили, что ему ещё можно помочь.
Олег отбывал наказание в ИК-12 по Ярославской области. 22 ноября 2016 года он был этапирован в ЛПУ Рыбинска в связи с резким ухудшением состояния здоровья, а именно загноением брюшной полости в результате разрыва кишечника. К слову, органы брюшной полости были отбиты тут же в ИК-12 – но это уже другая история. На тот момент было важным оказать Олегу квалифицированную медицинскую помощь.
Олег ещё в начале ноября 2016 года подал заявление о проведении медицинского освидетельствования для освобождения по болезни, даже начали готовиться документы по активировке на декабрь, но процесс затягивался - прошло два месяца, а освидетельствование так и не было проведено. Олег быстро терял в весе - за эти два месяца похудел со 120 кг до 60 кг.
Администрация ЛПУ мотивировала невозможность проведения освидетельствования отсутствием врача-инфекциониста, который должен входить в медицинскую комиссию.
По данному факту 30 января мы направили заявления в УФСИН по Ярославской области, ФСИН РФ, прокуратуру и Росздравнадзор.
В своих обращениях мы указали на то, что согласно медицинским фактам, показатели летальности при перитоните являются достаточно высокими. При местном перитоните летальность составляет 4-6%, а при разлитом — более 45%. А учитывая наличие таких серьёзных заболеваний, как ВИЧ, гепатит и туберкулёз, общее состояние осуждённого его родственниками оценивалось как крайне опасное.
Ответы на обращения нам присылать не спешили. Первый пришёл 1 марта от начальника УФСИН по Ярославской области А. С. Костенко.
В первом абзаце сообщалось, что осуждённый в соответствии со своими заболеваниями получал лечение в условиях медицинских подразделений УФСИН России по Ярославской области. Во втором абзаце сообщалось, что ни сам осуждённый, ни его законные представители не обращались в суд в рамках ч.6 ст. 175 УИК РФ.
И ни слова о том, что Олег уже месяц как умер.
Кстати, ещё ранее – 18 ноября 2016 года, - заместитель начальника УФСИН по Ярославской области Г.А. Баринов в официальном ответе сообщил родственникам Олега дословно следующее – на фоне проводимого лечения отмечается улучшение общего состояния здоровья. За 2,5 месяца до смерти состояние здоровья Олега был оценено как «удовлетворительное».
9 марта нам пришел ответ за подписью заместителя ярославского прокурора по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях С.А. Михайлова.
Прокурор сообщил нам, что в действиях должностных лиц МЧ-4 ФКУЗ МСЧ-76 и ФК ЛПУ СПБ УФСИН России по Ярославской области были выявлены существенные нарушения требований законодательства в сфере здравоохранения при оказании осуждённому медицинской помощи. На данный момент в СУ СК РФ по Ярославской области проводится проверка на предмет наличия (отсутствия) в действиях вышеназванных должностных лиц признаков состава преступления, предусмотренного ст. 293 УК РФ (халатность).
Интересно получается: в УФСИН заверяли, что осуждённый получает соответствующее лечение и даже идёт на поправку, в то время, как осуждённый умирал, а в отношении медработников сейчас проводится следственная проверка на предмет халатного выполнения своих обязанностей.
Кстати, о том, что Олег скончался, прокурор на тем не менее тоже не сообщил.
О смерти Олега мы узнали только из ответа Территориального органа Росздравнадзора по Ярославской области. Более подробную информацию по обстоятельствам смерти нам никто не сообщает - врачебная тайна. Указали лишь, что по результатам проверки, в адрес начальника МЧ-4 ФКУЗ МСЧ-76 вынесено предписание об устранение выявленных нарушений.
Как можно устранить нарушение права на жизнь?
«Грубых нарушений не выявлено»
С лета 2016 года в Фонд «В защиту прав заключённых» стали поступать жалобы от осуждённых, содержащихся в ИК-2 Курской области. На данный момент мы имеем жалобы от 19 осуждённых этой колонии, большинство из которых имеет ВИЧ-инфекцию.
Мы неоднократно направляли обращения по осуждённым ИК-2 в прокуратуру и УФСИН, но в результате убедились, что обращаться в эти ведомства абсолютно нецелесообразно и бестолково. По результатам якобы проведённых проверок названные ведомства предоставляют нам откровенно недостоверные сведения (если говорить прямо – лживые сведения), заверяя убеждениями «всё хорошо, прекрасная маркиза».
Например, начальник УОМСО ФСИН России А. П. Приклонский в своём ответе в Фонд на 9 листах расписал полноту получаемого осуждёнными ИК-2 лечения, при этом сообщая об отсутствии каких-либо нарушений.
А уже через два дня мы получили ответ за подписью руководителя территориального органа Росздравнадзора, в котором говорилось, что в результате проведённой проверки по жалобе Фонда наши доводы частично подтвердились и далее описаны конкретные нарушения в отношении определённых осуждённых по ненадлежащему оказанию медицинской помощи.
Отдельное внимание стоит уделить ответу врио начальника МСЧ-46 С.Ф. Зиновьева, который как-то криво решил сослаться на Росздравнадзор и сообщил нам дословно следующее: «специалистами территориального органа Росздравнадзора по Курской области грубых нарушений порядка оказания медицинской помощи не выявлено».
Может вся суть кроется в слове «грубых» нарушений. В плане ещё пока никто из осуждённых не умер, поэтому ситуация в целом в норме.
И ещё немного об отношении администрации ИК-2 Курска к ВИЧ-инфицированным осуждённым: в октябре этого года осуждённого П., который уже в течение 20 лет имеет диагноз «ВИЧ инфекция» стадии 4 (б), Гепатит B, C, D, панкреатит, водворили в ШИЗО на трое суток за то, что он «не выполнил «подъём» согласно распорядку дня, на неоднократные требования сотрудника исправительного учреждения не реагировал, при этом выражался грубой нецензурной бранью в адрес сотрудника учреждения».
Диме было всего 23 года
В декабре 2016 года в Фонд обратилась Ирина - мама осужденного Дмитрия, отбывавшего наказание в ИК-3 Иркутской области. 26 ноября 2016 года Дмитрий умер, ему было всего 23 года.
Причина смерти: отек легких, отек головного мозга, хроническая болезнь почек 5 стадии.
Юристами Фонда были направлены обращения в Следственное управление СК РФ, ГУФСИН, прокуратуру, Росздравнадзор по Иркутской области.
Росздравнадзор выявил 7 пунктов грубых нарушений в ходе оказания медицинской помощи Дмитрию:
1.Неадекватный подсчет и интерпретация суточной протеинурии.
2.Неправильная трактовка ХБП-V, которой у данного больного не было: у больного развилось острое почечное повреждение на фоне обострения гломерулонефрита (так называемое ОПН на ХПН).
3.Неадекватная инфузионная терапия: необоснованное и избыточное введение кристаллоидов, недостаточное введение альбумина.
4.Назначение лизиноприла (иАПФ) противопоказано при СКФ менее 30 мл/мин, для лечения АГ необходимо было использовать блокаторы кальциевых каналов или бета-блокаторы.
5.Избыточное введение дезагрегантов (эуфиллин + ментоксифиллин + курантил).
6.Больной нуждался в переводе для лечения в профильное специализированное нефрологическое отделение.
7.Несвоевременное решение о необходимости заместительной почечной терапии.
Остальные органы власти признавать нарушения не спешат.
Согласно ответам из ГУФСИН и МСЧ ФСИН России по Иркутской области медицинская помощь Диме оказывалась надлежащим образом. По данному поводу мы обратились в ФСИН России, просили, чтобы сотрудники ГУФСИН и МСЧ были привлечены к ответственности за предоставление недостоверной информации. На что получили ответ, что ФСИН России направил протокол разногласий в Росздравнадзор и что медобеспечение Дмитрию было организовано в соответствии с законом.
Не понятно, какую роль «играет» в обеспечении прав и законных интересов прокуратура. В настоящем деле, ее роль сводится в пересылке нам информации из иных органов власти. Никаких самостоятельных решений по настоящему делу прокуратурой принято не было.
Следственные органы затягивают рассмотрение дела, передают его в разные следственные отделы. То есть на протяжении 8 месяцев мы не можем получить от них процессуальный ответ на наше сообщение о преступлении.
Врачебные тайны системы ФСИН
В марте 2017 г. в Фонд обратилась супруга 36-летнего осужденного Андрея, отбывающего наказание в ИК-1 Республики Коми и сообщила, что на протяжении 8 месяцев с момента диагностирования у Андрея новообразования на почке онкологического характера, ему не оказывают никакой медицинской помощи.
Юристами Фонда были направлены обращения в органы власти, но ФСИН РФ и региональная прокуратура по надзору за соблюдением законов в ИУ изящно отошли от дел и перенаправили наши жалобы в ФКУЗ МСЧ-11 ФСИН России (г. Сыктывкар).
Ответ из МСЧ-11 ФСИН России нам был дан аж на полторы страницы печатного текста, в котором с чувством, с толком, с расстановкой нам сообщалось о недопустимости разглашения медицинской тайны в отношении Андрея. Такое исключительное соблюдение законодательства РФ вызывает безграничное восхищение. Если бы администрация МСЧ-11 также непоколебимо соблюдало законы в плане охраны здоровья своих подопечных - было бы вообще идеально.
Росздравнадзор в свою очередь провел проверку и выявил нарушения стандартов оказания медицинской помощи, в частности, по факту не проведения для Андрея консультаций врачом онкологом и урологом, а также не предоставления медицинских услуг при злокачественных новообразованиях почки.
Резюмирая отметим, что служба ФСИН в одном случае из ста сможет очень деликатно признать, что с их стороны были какие-то нарушения. Как нам кажется, это связано с двумя причинами. Во-первых, есть риск, что в случае признания ошибки слишком многие получат по шапке (если не сказать, что слишком много голов полетит). Например, в случае смертей осуждённых - здесь разную степень ответственности должны будут нести начальник колонии, где осуждённый отбывал наказание, начальник медицинской части колонии, начальник медицинского учреждения, куда осуждённый был этапирован на лечение, весь сопутствующих медперсонал, который, естественно не мог не видеть, что осуждённый умирает, и начальник медицинско-санитарной части при УФСИН. Представьте какая серьёзная дискредитация системы... Во-вторых, что касается непредоставления осуждённым лекарств - это огромные деньги, и слишком многие в этой коррупции (а это самая обычная коррупция) замешены.
Эксперты Фонда «В защиту прав заключённых»
Александра Таранова, Надежда Раднаева
