В СПЧ прошла долгожданная встреча с руководством ФСИН с обсуждением ситуации в системе за последние три месяца. Прошла в очном режиме, без мундира, но в маске был зам. директора А.А. Рудый, переболевший COVID-19, но, слава богу, теперь здоровый и активно взаимодействующий с правозащитниками.
Не стану пересказывать содержание двухчасового диалога (это отдельно и не на ходу). Замечу только, что итоговые на сегодня данные заболеваемости в УИС есть на сайте ведомства: 682 сидельца при нулевой летальности и 1795 сотрудников. Не буду сомневаться в этой статистике, но хочу отметить две вещи.
Первое: отдадим должное Службе – им удалось не допустить массового заражения коронавирусом в системе, где содержится немногим менее полумиллиона людей и работают еще около 300 тысяч сотрудников. За счет чего это происходит – особый разговор; «двойная» изоляция (пенитенциарная и эпидемиологическая) дала не только прямой эффект сохранения жизни и здоровья громадного числа людей, находящихся на заведомо не-социальной дистанции друг от друга. Но и существенно ограничила на время (надеюсь, недолгое) права сидельцев на помощь адвокатов и членов ОНК, связь с родными и близкими, полноценное питание из-а запрета на посылки и передачи.
Но есть и другая сторона вопроса. Это информационная открытость системы и человеческое отношение к людям, переживающим за своих родственников или подопечных, находящихся за решеткой. В условиях всенародной беды можно было бы ожидать от ФСИН «прорыва» в этом отношении, что не требует больших затрат и нарушения законов и инструкций, тем более. Руководители ФСИН считают, что открытая или существовавшая и ранее горячая линия по запросам о нахождении человека в том или ином учреждении УИС решает эти проблемы – только пользуйтесь этим инструментом связи воли с тюремной службой. Но многие из нас не доверяют информации от ФСИН и не без оснований. Приведу пример: некоторое время мать искала своего сына, пропавшего по ее словам в СИЗО г. Серпухова. По слухам от других заключенных он заразился COVID-19. И что отвечает система на обращения к ней с вопросами о судьбе этого человека? Сам СИЗО, сначала, молчал, а потом председателю региональной ОНК ответил, что этот «зек» в карцере. Но хлеще всего выступило УФСИН Московской области, ответив правозащитной организации на их запрос об этом человеке, что не вправе сообщать о его здоровье, т.к. это составляет врачебную тайну (!?).
И так, заслужив благодарность общества га нераспространение инфекции по УИС стараниями многих тысяч ее сотрудников, в т.ч. тюремных медиков, достаточно немногим чиновникам своим наплевательством и бесчеловечностью повлиять на общественное мнение о происходящем в системе.
Поэтому члены и эксперты СПЧ настаивали на встрече и в своей переписке с ФСИН на том, что сейчас нужна гораздо большая оперативность связи всех заинтересованных и благонамеренных граждан и организаций, особенно родственников, адвокатов и членов ОНК с администрацией учреждений и территориальных органов ФСИН.
Не говоря уж об исправлении допущенных в пик пандемии перегибах в отсоединении контингента от законных средств коммуникации с внешним миром. То, что это не частность на общем благополучном, пока, фоне понимают все, кто хочет сделать нашу тюремную систему хоть немного человечнее.
Поможет ли в этом нынешний кризис – открытый вопрос…
Валентин Гефтер
