Почему заключенные в Петербурге сидят больше, чем должны?

Почему заключенные в Петербурге сидят больше, чем должны?

689
https://www.ridus.ru/news/38607.html

Т. Троянская― В студии Татьяна Троянская и мы будем говорить о том, что в ближайшие 2 месяца Президиум Верховного суда рассмотрит жалобу одного из осуждённых, которая касается механизма условно-досрочного освобождения. Сейчас осуждённые могут претендовать на УДО после того, как отбудут часть срока, но если суд меняет лишение свободы на принудительные работы, то право на УДО обнуляется. Я сейчас представлю гостей нашего эфира. У нас на связи юрист «Руси сидящей» Ольга Подоплелова. Ольга, вы на связи с нами?

О. Подоплелова― Да, добрый день.

Т. Троянская― Виктор Ермолаев, адвокат, кандидат юридических наук. Добрый день. Виктора я пока не слышу. И надеюсь с нами на связи Юрий Минаев, начальник спецотдела Федерального Комитета по борьбе с коррупцией и терроризмом, правозащитник. Юрий, добрый день.

Ю. Минаев― Добрый день.

Т. Троянская― Ольга, я вас попрошу для начала объяснить, в чём суть этой истории.

О. Подоплелова― Суть этой истории предельно проста. Дело в том, что с 2017 года в Российской Федерации начали функционировать так называемые исправительные центры – учреждения, подведомственные ФСИН России, в которых отбывается наказание в виде принудительных работ. В чём суть наказания в виде принудительных работ: осуждённые, которые находятся в этих центрах, имеют некую работу, выходят туда на дневной или ночной период (в зависимости о того, в какую смену работают), и остальное время находятся в исправительном центре. Там немного более облегчённый режим по сравнению с колониями, несколько проще получить свидание, можно выходить на встречи с семьёй, проводить выходные вместе с ними. Там, действительно более социальный, что ли, режим отбывания наказания по сравнению с классическим лишением свободы.

Т. Троянская― Я правильно понимаю – они только отмечаться должны в определённом месте?

О. Подоплелова― Нет, эти люди, которые отбывают наказание в исправительных центрах, они там и проживают. Там оформлены комнаты, фактически, как общежитие. Там тоже своеобразный режимный объект, но с менее ограничительными условиями отбывания наказания. И когда осуждённые начали получать наказания в виде принудительных работ, также появилась возможность изменять наказание, в порядке 80-й статьи УК, которая предусматривает, что часть неотбытого наказания в виде лишения свободы может быть заменена в том числе принудительными работами.

Проблема правоприменительная заключалась в этот момент в том, что в некоторых регионах это зависело от понимания судов, понимания местных управлений ФСИН России. Приходили к разнообразным выводам о том, обнуляются ли сроки для УДО в случае, если человек получил изменение наказания в части, которая была не отбыта. Условно говоря, есть небольшая разница между тем сроком, который необходим для изменения вида наказания на принудительные работы и сроком, который необходим для выхода на УДО.

Эта разница привела к тому, что люди, которым наказание в виде классического лишения свободы было заменено на принудительные работы, не знали. В какой момент они могут подать ходатайство об УДО. Либо срок отсчитывался с начала нового наказания в виде принудительных работ, либо этот срок всё-таки считался от начала отбывания наказания, назначенного по приговору суда.

Т. Троянская― Ольга, я правильно поняла – вы сказали, что всё-таки закон, получается, каждый регион понимал по-своему? Разве такое вообще возможно?

О. Подоплелова― На самом деле такое случается нередко и по разным причинам. Иногда сам закон сформулирован таким образом, что не позволяет правоприменителю точно и ясно понять механизм его правоприменения. И вот в этой ситуации есть некоторая неопределённость, которая, тем не менее, компенсируется некоторыми политико-правовыми соображениями, которые мы, в частности, писали в нашем заключении «amicus curiae», направленном в Президиум Верховного суда. О том, что цели наказания на сегодняшний день не статичны. И если в начале исполнения наказания в виде лишения свободы акцент может быть сделан на изоляцию от общества, на общую превенцию, защиту общества, то при продвижении человека через срок, отбываемый в рамках пенитенциарной системы, этот акцент смещается на реинтеграцию в общество, социализацию, и так далее.

Некоторые регионы такой подход не практиковали, там был и до сих пор остаётся главенствующим подход, изложенный в позиции Генеральной прокуратуры, которая исходит из того, что происходит минимизация уголовно-правовой репрессии по отношению к тем, кому наказание в виде лишения свободы заменяется принудительными работами. Государство вроде бы им сделало уже послабление, поэтому выпускать их из исправительных центров оно не намерено. Мы пытаемся доказать, что это неправильный подход и он не соответствует международным и конституционным правовым стандартам в области назначения наказания в виде лишения свободы и УДО.

Т. Троянская― Если я не ошибаюсь, эта проблема может коснуться 190 тысяч заключённых?

О. Подоплелова― Да. И это не наши оценки, это оценки ФСИН, публично доступные, которые они озвучивали в парламенте при обсуждении наказания в виде принудительных работ.

Т. Троянская― Наверное, я задам вопрос Виктору Ермолаеву, адвокату, кандидату юридических наук, который тоже с нами на связи: каковы шансы на успех? Верховный суд обещает рассмотреть в течение двух месяцев всю эту историю. Как вы думаете, шансы на успех есть?

В. Ермолаев― Сторона защиты выражает надежду, что всё-таки доводы, изложенные в надзорной жалобе, будут услышаны. На мой взгляд, они вполне конкретные. Ещё раз обращу внимание, что в своей надзорной жалобе я отразил 4 аспекта, на которые прошу обратить внимание Президиум Верховного суда. Это то, что приведённая логика Генеральной прокуратуры и Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда, поставила моего подзащитного в неравное положение по сравнению с другими осуждёнными, которым оставшийся срок лишения свободы не заменялся на принудительные работы, и они по отбытии двух третей либо трёх четвертей наказания уже вышли на свободу. В то время как мой подзащитный продолжил отбывать наказание в исправительном учреждении.

И как правильно Ольга заметила – исправительный центр это полноценное исправительное учреждение, в котором осуждённые так же продолжают ограничиваться в определённых правах и отбывать назначенное наказание. То есть, в результате замены наказания на принудительные работы для моего подзащитного НРЗБ срок отбывания наказания в исправительном учреждении.

Т. Троянская― Вы говорите об Илье Ерехинском?

В. Ермолаев― Да. Напомню слушателям, что целью наказания является, в том числе, исправление осуждённого. В этой ситуации возникает логичный вопрос: отвечает ли такой подход этой цели? Когда государство, с одной стороны, должно поощрять положительную динамику исправления, постепенно смягчая условия и сроки отбытия оставшейся части наказания. Вместо этого, как я уже сказал, срок отбывания Ильи в исправительном учреждении на практике увеличился. Равно как и других осуждённых, о которых сказала Ольга.

Следующим основанием, которое было изложено в моей надзорной жалобе, и, как я полагаю, должно быть также услышано, является неверное допущенное иное толкование статьи 79 УК, регламентирующей сроки возникновения у осуждённого права на УДО, не содержащей отдельных правил исчисления срока неотбытого наказания, необходимого для УДО в случае его замены более мягким видом наказания. На сегодняшний день Генеральная прокуратура и Судебная коллегия Верховного суда РФ допустила фактически иное толкование статьи 79 УК. На это же ключевое основание ранее указывал и Верховный суд, и третий кассационный суд общей юрисдикции, а также судья Верховного суда Смирнов в своём особом мнении по последнему решению. То есть, данные судебные органы выражали согласие с только что озвученной моей позицией.

Также я обратил внимание Президиума Верховного суда на то, что в случае замены наказания в порядке статьи 80 не происходит назначение нового наказания (на чём сейчас настаивает Генеральная прокуратура и Верховный суд), а лишь заменяется часть неотбытого наказания, назначенного по приговору. Поскольку порядок назначения наказания регламентирован одними нормами УК, а вопросы замены наказания – другими, их нельзя смешивать. Ну и последним доводом я указал тезис о недопустимости подмены приговора суда иным постановлением. К чему сейчас фактически призвала Генеральная прокуратура. Никакого иного правила исчисления срока наказания, кроме как установленного приговором, быть не может. Поскольку только обвинительный приговор суда может установить начало отбытия срока.

Т. Троянская― Спасибо, Виктор. Я хочу, чтобы к нам присоединился Юрий Минаев, начальник спецотдела Федерального Комитета по борьбе с коррупцией и терроризмом, правозащитник. Юрий, я правильно понимаю, что вы непосредственно общаетесь с людьми, которые стали жертвой, скажем, этого недоразумения?

Ю. Минаев― В принципе, да. В силу специфики работы так получилось, что я стал заниматься лицами, отбывающими наказание в местах лишения свободы.

Т. Троянская― А что вы конкретно делаете? Вы в связке работаете с той же «Русью сидящей» или это какие-то параллельные, не связанные друг с другом истории?

Ю. Минаев― Нет, ну у нас несколько иной функционал, но в виду того, что наша деятельность пересекается с юридическими аспектами, то мы, в принципе, не против контактировать с той же «Русью сидящей», найти какие-то точки соприкосновения и взаимодействовать. У нас имеется связь практически со всеми регионами, где отбывают наказания в местах лишения свободы, с нами на связи находятся многие из осужденных. Поэтому здесь мы вполне могли бы сотрудничать.

Т. Троянская― Юрий, а чем конкретно вы занимаетесь, какую помощь или поддержку оказываете людям, которые оказались в этой непростой ситуации?

Ю. Минаев― В первую очередь, лица, которые незаконно содержатся. Есть такие моменты, когда суды даже забывают продлить меру содержания под стражей. Также как действие приговора суда истекло, но суды не складывают два приговора путём частичного сложения, и по закону осужденный должен был по последнему приговору отбывать наказание, а вот уже практически два года человек находится под стражей. То есть, его не выпускают, хотя действие приговора уже истекло. Почему эта часть базируется на втором приговоре, который не был учтён судами при сложении. Есть ряд моментов… Часто обращаются родственники осужденных по поводу избиений и пыток в мечтах лишения свободы. Но это отдельная тема.

Т. Троянская― Это отдельная тема. Вы и этим занимаетесь? А сотрудничаете ли вы с ОНК?

Ю. Минаев― Пока нет.

Т. Троянская― А почему? Если честно, я впервые столкнулась со спецотделом Федерального Комитета по борьбе с коррупцией и терроризмом. Насколько давно существует ваша организация?

Ю. Минаев― Вообще-то эту организацию создавал ещё покойный Виктор Иванович Черепков, достаточно легендарная личность, бывший мэр Владивостока, дважды был депутатом Госдумы и ту же партию «Свобода и народовластие» создавал именно он. В данное время все начинания, которые были им заложены, продолжаются.

Т. Троянская― Мы возвращаемся к делу Ильи Ерехинского. Я правильно понимаю, Виктор: если здесь будет победа, то это решит проблему тех 190 тысяч заключённых? Или не совсем так? Или, может быть, Ольга ответит на этот вопрос?

О. Подоплелова― Наша позиция заключается в том, что решение по делу Ильи Ерехинского будет играть ключевую роль в понимании статуса тех людей, которым наказание в виде лишения свободы было заменено на наказание в виде исправительных работ. И очень многим, кто сейчас следит за этим делом, возможно впоследствии, если решение Верховного суда будет положительным, удастся добиться того, чтобы уйти на УДО в тот срок, на который они изначально рассчитывали. По большому счёту, перед Верховным судом сейчас стоит очень важная задача, которая касается очень большого числа осуждённых, с нетерпением ждущих решения по этому делу.

Можно говорить здесь о том, что нужны какие-то изменения в УК РФ, с тем, чтобы конкретизировать этот порядок, на чём, собственно, настаивает Генпрокуратура – что нет какого-тот особого порядка, поэтому мы сейчас просто обнуляем сроки. Просто потому, что закон не определил, как правильно действовать. Мы предполагаем, что у Верховного суда есть все полномочия для того, чтобы истолковать закон, руководствуясь этими соображениями современных подходов к пенитенциарной политике и решить этот вопрос без дополнительных движений со стороны федерального законодателя.

В. Ермолаев― Я внимательно слушал Ольгу, абсолютно с ней согласен. Потому что от исхода по делу Ерехинского действительно зависит НРЗБ.

Т. Троянская― У нас просто какое-то «Радио Африка», Как только вы начинаете говорить, Виктор, включаются какие-то посторонние шумы. Как будто глушилки где-то стоят и всё забивают. Давайте наш звукорежиссёр Ольга Павловна Дашук попробует вас по телефону набрать, может быть, так будет продуктивнее наша беседа.

Я правильно понимаю, Ольга, что автоматом проблема не решится, даже если будет положительный итог заседания Президиума Верховного суда по Илье Ерехинскому?

О. Подоплелова― Нет, я как раз такого не утверждала. С моей точки зрения, если всё-таки Верховный суд примет позицию адвоката, прислушается к тем дополнительным сведениям, которые мы изложили в своём заключении «друга суда», то заключённые, которые на сегодняшний день отбывают наказание в виде принудительных работ, могут рассчитывать на то, что им будет разрешено УДО. И смогут в обычном порядке подавать это ходатайство, не опасаясь, что производство по их ходатайствам будет вот так же прекращено, как в деле Ильи Ерехинского. Плюс судебного разрешения этого спора в том, что не нужно будет дополнительно ждать каких-то действий от законодателя, который может годами вносить изменения в УК.

Т. Троянская― Виктор, вы теперь с нами уже по телефону, и я надеюсь, нам повезёт на этот раз.

В. Ермолаев― Я внимательно слушал выступление Ольги и полностью выражаю с ней согласие. Также я хочу ещё раз обратить внимание, что действительно, дело Ильи Ерехинского первое дошло до столь высокой стадии, Верховного суда, и от результатов его рассмотрения зависит судьба значительного количества осуждённых, отбывающих наказание в исправительных центрах.

Т. Троянская― Я правильно понимаю, что ближайшие два месяца будет суд рассматривать жалобу?

В. Ермолаев― Да. В настоящее время судья Президиума Верховного суда единолично рассматривает надзорную жалобу, и в течение двух месяцев принимает решение либо о передаче жалобы на рассмотрение Президиума Верховного суда, либо об отказе.

Т. Троянская― А, то есть, может ещё случиться и отказ?

В. Ермолаев― Может, да. Судья единолично вынесет решение об отказе в передаче надзорной жалобы в Президиум. В этом случае останется последняя надежда – на председателя Верховного суда.

Т. Троянская― И вы снова будете писать заявление и так далее?

В. Ермолаев― Безусловно, мы будем направлять ещё одну жалобу.

Т. Троянская― Юрий Минаев справедливо заметил, что они работают и с разными другими жалобами тех, кто находится в местах не столь отдалённых. Сейчас мы должны прерваться на московские новости и думаю, что во второй части поговорим тоже и об этих делах, и Ольга расскажет, с чем сталкивается «Русь сидящая» в этом отношении.

НОВОСТИ

Т. Троянская― Мы возвращаемся в эфир. Ещё раз представлю наших гостей: Ольга Подоплелова, юрист «Руси сидящей»; Виктор Ермолаев, адвокат, кандидат юридических наук; Юрий Минаев, начальник спецотдела Федерального Комитета по борьбе с коррупцией и терроризмом, правозащитник.

Ольга, с какими ещё проблемами сталкивается ваша организация, какие жалобы поступают от людей, которые отбывают срок?

О. Подоплелова― Знаете, достаточно сложно будет дать какую-то исчерпывающую классификацию, потому что наши координаторы на местах работают с очень большим количеством обращений. Из того, что я вижу, в том числе и в моей практике, выделю несколько ключевых аспектов. Во-первых, очень большой вопрос в рамках отбывания наказания в виде лишения свободы это, конечно, медицина и качество медицинской помощи, которая оказывается на местах. Начиная от вопроса простых обследований, назначения каких-то консультаций, лечения до так называемой актировки, когда человек, который по состоянию здоровья уже не может отбывать наказание в виде лишения свободы, должен, по идее, освобождаться административным судебным решением и выходить на свободу. Чтобы последние свои дни дожить уже в кругу семьи или каком-то специальном лечебном заведении.

Есть большой пласт вопросов, которые касаются условий труда в колониях, исправительных центрах. Всё, что касается оплаты труда, непосредственно условий этого труда. Есть ли у людей доступ к душевым кабинам, в случае, если они работают на каком-то производстве, которое предполагает необходимость их использования после рабочего дня. Есть вопросы, которые связаны исключительно с условиями содержания. Мои коллеги, например, очень много пишут жалоб в ЕСПЧ, а сейчас и в административном порядке обращаются в суды, с тем, чтобы получить компенсации за ненадлежащие условия содержания. Это то, что касается, предположим, несоблюдения стандартов количества людей в конкретной камере в СИЗО, это очень большая проблема во многих городах.

Есть вопросы, связанные с привлечением к дисциплинарной ответственности, водворением в помещении камерного типа и применение других дисциплинарных взысканий по отношению к осуждённым. Есть вопросы, связанные с получением социальной помощи после освобождения, с трудоустройством и так далее. Спектр проблем, с которыми мы имеем дело, очень большой. Я занимаюсь тем, чтобы в рамках каждой из этих проблематик вычленить какие-то стратегические проблемы, которые могут быть решены посредством, в том числе, и судебного разбирательства. С тем, чтобы и другие люди могли воспользоваться плодами этих разбирательств.

Т. Троянская― Чтобы была более универсальная модель? То есть, суд решает сразу несколько вопросов, сразу огромного числа осуждённых.

О. Подоплелова― Да, условно говоря – мы пытаемся создавать некие прецеденты, на которые будут опираться другие осуждённые при возникновении аналогичных проблем. Мы пытаемся сформировать позитивную практику.

Т. Троянская― А есть ли какая-то оценка благополучия регионов? Откуда больше всего поступает жалоб и насколько в этом смысле неблагополучны, или наоборот, благополучны, Санкт-Петербург и Ленинградская область?

О. Подоплелова― К сожалению, я исчерпывающей статистикой по этому вопросу не обладаю, но могу сказать, что наши координаторы в тех регионах, где у нас есть представительства, свои филиалы – там очень большой поток обращений. Это Ярославская область, Санкт-Петербург, Новосибирск. В этих опорных регионах очень большой запрос на элементарную правовую помощь, и наши координаторы очень стараются каждому помочь.

Т. Троянская― Юрий, вопрос к вам: а вы с чем чаще всего сталкиваетесь и какую помощь оказываете осуждённым?

Ю. Минаев― Скажем так, в основном у нас более патологические случаи. В частности, недопуск адвокатов. Создают психологическое давление, пытаются заставить подписать те или иные необходимые следствию документы и вплоть до избиения осужденных сотрудниками ФСИН, и так называемые пресс-хаты.

Т. Троянская― А как вы оказываете помощь этим людям, и какую?

Ю. Минаев― Как правило, если мы оперативно получаем информацию о таких событиях, то достаточно звонка и письменного обращения для того, чтобы эти аспекты прекращались. Изредка приходится выезжать на место. Сейчас мы пытаемся наладить взаимоотношения с управлением ФСИН.

Т. Троянская― Я правильно понимаю, что вы на связи с ФСИН и вас пускают в камеры?

Ю. Минаев― Нет, такого нет.

Т. Троянская― Я поэтому и спрашиваю. Потому что ОНК – там понятно, есть некий механизм взаимодействия.

Ю. Минаев― Да, это законодательно предусмотрено. А у нас нет. Это встреча с руководством в регионах… Я же говорю – как правило, хватает звонка непосредственно из Москвы, для того, чтобы было понимание, что делом заинтересовались и получили какую-то информацию.

Т. Троянская― Я правильно понимаю, что вы не обнародуете эту информацию? Почему мы знаем о деятельности Общественной наблюдательной комиссии? Потому что они сообщают, и средствам массовой информации в том числе, о нарушениях, которые обнаружены. И также они сообщают СМИ о том, что происходит и какие обращения к ним поступают. Вы, я так понимаю, без оповещения СМИ работаете.

Ю. Минаев― Да, без официоза.

Т. Троянская― А почему?

Ю. Минаев― Как правило, сами осужденные, даже когда освобождаются, не хотят, чтобы о них упоминалось и все знали, какие действия с ними проводились. Потому что достаточно жёсткие бывают мероприятия по отношению к ним, а людям приходится дальше жить с этим.

Т. Троянская― Подождите, вы соблюдаете конфиденциальность, это понятно. Но, с другой стороны, получается, вы решаете проблему конкретного человека. Допустим, человека избивают, его не будут избивать, но соседа по камере продолжат избивать, пока он не обратится к вам. Так что ли? Или я как-то не так понимаю?

Ю. Минаев― Вы знаете, в мире за решёткой очень быстро просачивается информация. И кому нужно, они знают информацию о нас и обращаются. Допустим, буквально недавний пример, про кого я уже говорил: получено разрешение от его родителей и дано им самим озвучивать происходящее с ним.

Т. Троянская― А где вы озвучивали происходящее с ним?

Ю. Минаев― Буквально сегодня, во ФСИН. Обсуждался этот вопрос, нами направлены запросы, документы. Спецчасть по месту отбывания им наказания начала активные действия, потому что там специалисты давно работают и прекрасно понимают свои упущения. Есть ряд аспектов, которые… Тот же начальник спецотдела выполняла распоряжения руководителя, который в данное время уже ушёл.

Т. Троянская― То есть, получается, вы не обличаете систему, а просто решаете такие маленькие вопросы? Важные, но не глобальные.

Ю. Минаев― Здесь я бы сказал так. Мы сейчас немножко отвлеклись от темы, а ведь то же решение по Ерехинскому – здесь дело глубже лежит. Во-первых: почему суды стали ссылаться на постановление от 2009 года, где оно было до сих пор и почему не применялось? Второй момент, на который не обращаем внимание, а он тоже имеет существенное значение: почему именно сейчас и именно определённые регионы взяли это на вооружение? И здесь уже нужно смотреть подоплёку, понимать, кому это выгодно и станет ясно, зачем это делается.

Т. Троянская― Спасибо, Юрий. Виктор, а вы можете ответить на вопрос Юрия, почему именно сейчас и кому это выгодно? Есть ли у вас такая версия? Понятно, что вы можете только предположить.

В. Ермолаев― Знаете, у адвоката таких широких полномочий, как у общественных организаций, конечно же, нет. Мой деятельность строго регламентирована статьёй 53 УК и ограничена строгими рамками конкретного дела. Поэтому высказаться как-то обобщённо я не смогу.

Т. Троянская― Оля, а вы можете высказаться обобщённо? Я понимаю, что адвокат этого не может сделать.

О. Подоплелова― Да, мне, пожалуй, мой статус позволяет сделать какие-то предположения, кому это может быть выгодно. Я полагаю, что единственным интересантом подобного рода практики является ФСИН России, потому что есть определённое финансирование, которое распределяется на исправительные центры. И естественно, чем дольше люди отбывают наказание в исправительных центрах, тем больше бюджет, который выделяется и который можно каким-то образом тратить. Поэтому очень простое объяснение, в моём понимании.

Т. Троянская― Юрий, а вы согласны с этим?

Ю. Минаев― Ну, я бы не стал так говорить.

Т. Троянская― Вы защищаете ФСИН, да? Вам с ними работать.

Ю. Минаев― Нет. Сами просто задумайтесь – если в одних регионах это применяется, а в других нет, то причём здесь ФСИН России?

Т. Троянская― А ваша версия? У нас осталось буквально 20 секунд.

Ю. Минаев― Все эти регионы как раз и заинтересованы в этих структурах и в таком положении осужденных.

Т. Троянская― А кто конкретно в регионах?

Ю. Минаев― Там, где отказывают в УДО, ссылаясь на эти неправомерные и незаконные решения.

Т. Троянская― Так кто заинтересован? Губернаторы тех регионов?

Ю. Минаев― Тут совокупность факторов надо смотреть.

Т. Троянская― Хорошо, Спасибо большое. У нас уже вышло время. Спасибо вам за участие в эфире. Ольга Подоплелова, юрист «Руси сидящей»; Виктор Ермолаев, адвокат, кандидат юридических наук; Юрий Минаев, начальник спецотдела Федерального Комитета по борьбе с коррупцией и терроризмом, правозащитник.

Источник:  https://echo.msk.ru/programs/beseda/2708903-echo/