Совет по правам человека (СПЧ) при президенте РФ и Министерство юстиции совместно работают над поправками по улучшению условий содержания в местах заключения. Ведомство, как выяснила «НГ», само обратилось к правозащитникам с просьбой помочь составить план законотворческой деятельности на следующий год. А те, в частности, предложили создать в стране превентивный механизм по предотвращению пыток. Однако эксперты «НГ» не очень верят в возможность гуманизации уголовно-исполнительной системы (УИС). Они допускают, что Минюст просто использует правозащитников в пиар-целях, и их сотрудничество направлено скорее на поддержание положительного имиджа руководителей ведомства, чем на решение главных проблем наподобие роста насилия в местах заключения.
Как рассказали «НГ» в СПЧ, Минюст сам обратился к правозащитникам с неформальной просьбой подготовить план либерализации тюремного законодательства, который планируют реализовать уже в следующем году. В своих предложениях правозащитники среди прочего указали на необходимость расширить возможности общественных наблюдательных комиссий (ОНК), допустим, позволить их членам приватно беседовать с арестантами. Кроме того, они просят отказаться от практики, когда встречи и телефонные разговоры с родными и близкими становятся инструментом давления на сидельцев и зависят от решения сотрудников колонии или следователя. И предусмотреть для арестантов альтернативные виды общения – электронные письма и видеопереговоры. В документе говорится и о бытовых улучшениях вроде телевизоров, холодильников и электрочайников в камерах.
Помимо прочего общественники предлагают бороться с рабским трудом заключенных, которые вынуждены перерабатывать, калечиться на старом, непригодном для работы оборудовании и вдобавок получают за это копейки. Другая инициатива СПЧ предусматривает увеличение материальной помощи освободившимся зэкам, состоящей сегодня из обратного билета на родину и подъемных в размере 850 руб. От ФСИН также ждут декриминализации личного состава и пресечения пыток. Для этого в СПЧ предлагают создать Национальный превентивный механизм (НПМ), рекомендованный каждой стране в Конвенции ООН против пыток. Это своего рода усовершенствованный аналог ОНК, но более независимый от властей. Представители НПМ смогут посещать любые учреждения закрытого типа – от камеры в отделе полиции до психиатрической лечебницы.
По словам члена СПЧ Андрея Бабушкина, сейчас Минюст «возглавляет очень прогрессивная команда, хорошо понимающая, что происходит в стране», и демонстрирующая свою нацеленность на гуманизацию пенитенциарной системы. В совете убеждены, что часть их предложений будет реализована. С новым руководством Минюста и ФСИН, уверен Бабушкин, за последнее время «уменьшились объемы необоснованного насилия в местах лишения свободы, но до победы, конечно, еще очень далеко».
Однако некоторые эксперты расценили сотрудничество Минюста с правозащитным блоком как «неуклюжую попытку подправить репутацию системы». Ничего общего с гуманизацией системы, по их словам, тут нет. Как считает федеральный судья в отставке Сергей Пашин, речь идет разве что о точечных поправках. На значительные улучшения рассчитывать не стоит, если сперва не искоренить саму причину пыток в УИС, в чем ни одно из силовых ведомств не заинтересовано. «Пока этого не произойдет, любые послабления в тюремных застенках будут саботироваться на местах», – убежден эксперт.По его словам, все упирается в ведомственные показатели, которые требуют добиваться признаний любым путем, – система заточена не на поиск истины, а на назначение виновных: «Смысл в том, чтобы под каждое преступление найти того, кто признается. Но поскольку реального преступника искать трудно, проще добиваться признаний доморощенными способами. Такой вот пережиток инквизиционного процесса в нашем состязательном устройстве».
Еще одной серьезной проблемой Пашин назвал оперативные разработки в тюремных застенках. Во многих странах, например Германии, говорит эксперт, они разрешены в тюрьмах лишь при побегах и для пресечения бунтов: «Но наше ведомство активно сотрудничает с силовыми структурами. И пока мы осознанно допускаем в тюрьмы агентуру, с помощью которой легко можно фабриковать явки с повинной и оказывать давление на неугодных арестантов, а прокуратура закрывает глаза на пыточный конвейер, внутрикамерные разработки будут только поощряться». Так что за любыми попытками борьбы с современным ГУЛАГом, заключил собеседник «НГ», последует сильнейшее сопротивление силовиков, а различные улучшения, даже принятые на бумаге, будут купированы всевозможными ограничениями, сводящими их пользу на нет, как это уже было с законом о наблюдательных комиссиях.
«Очевидно, что силовикам нужно продвинуть свои инициативы. И работа с правозащитниками лишь иллюзия того, что они учитывают мнение гражданского общества. По факту, я думаю, они включат в свой проект пару самых незначительных предложений», – считает правозащитник Владимир Осечкин. К примеру, ведомство в ближайшее время планирует расширить возможности использования труда заключенных. Однако, по словам Осечкина, трудовая инициатива Минюста может стать первым шагом к возвращению того, что когда-то называлось каторгой.
«К сожалению, коллеги из СПЧ вместо трезвого анализа, оценки и обличения существующих острых проблем сглаживают углы и очень мягко пытаются довести до Минюста информацию о необходимости гуманизации тюремной системы», – говорит Осечкин. По его словам, отнюдь не Минюст, а ФСБ последнее десятилетие контролирует ФСИН: «Оперативники соответствующего Управления «М» являются кураторами и де-факто «старшими товарищами» для начальников региональных УФСИН, а не сотрудники Минюста или даже министр юстиции». В России, по словам эксперта, продолжаются постоянные практики грубых, вопиющих и массовых нарушений прав человека в учреждениях ФСИН.
Не решен и вопрос с наличием «пресс-хат» в СИЗО и «пресс-отрядов» («режимных») в исправительных колониях, где начиная с первых минут приезда осужденных подвергают «жесткой приемке», избиениям с применением физической силы и спецсредств. «О каком превентивном механизме можно рассуждать, если до сих пор ФСИН и ФСБ практикуют пытки и, более того, целенаправленно в целом ряде регионов формируют отряды «активистов-разработчиков» из числа осужденных к длительным срокам лишения свободы, которые по команде бьют, пытают, насилуют и даже порой убивают неугодных силовикам заключенных?» – возмущается Осечкин.
По словам председателя Комитета родственников заключенных Елены Брыляковой, вся уголовно-исполнительная система России работает как единый пыточный механизм не «по бумаге», а по неписаным правилам, устоям и «понятиям», к которым Минюст не имеет никакого отношения. Большинство чиновников министерства, по ее словам, никогда не были ни в одном СИЗО и ни в одной колонии. «У них по закону нет права посещать учреждения ФСИН, они не могут контролировать и не контролируют происходящее. Что члены СПЧ, что сотрудники Министерства юстиции разрабатывают не реализуемые и эффективные меры, а очередной набор правил, которые никто в системе ФСИН никогда не будет исполнять», – заключила собеседница «НГ».
