Суть этих противоречий зачастую связана с определением юридической природы конвенционной юрисдикции ЕСПЧ и места его решений в правовой системе РФ. Кроме того, отечественное правосознание диктует, что применимый к делу международный правовой подход должен соотноситься с культурной средой и особенностями, присущими российской правовой системе. Глобализация воспринимается как интересное историческое явление при условии, что культурные и исторические корни не страдают от такой унификации, а служат опорой для будущего.
Положительным последствием денонсации Конвенции многие считают то, что после выхода из ЕСПЧ зарубежные суды не смогут оказывать прямого воздействия на российскую правовую систему, что позволит ей развиваться с учетом национальных и культурных ценностей, присущих народам России.
В то же время на протяжении почти 24 лет (с 30 марта 1998 г.) решения ЕСПЧ оказывали существенное влияние на отечественную правовую систему. Так, многие решения Европейского Суда послужили основой для отмены судебных актов и формирования новой судебной практики, для принятия законов и изменения законодательства, изменения правоприменительной практики, улучшения работы пенитенциарной и правоохранительной систем и т.д. Разумно ли отказываться от всего этого багажа практики, выработанной на основе многочисленных решений ЕСПЧ? Являются ли они порочными и подлежащими пересмотру с учетом нового этапа развития отечественного правосознания? Разумеется, это вопросы для профессиональных дискуссий. Однако очевидно, что продолжительное сотрудничество России с ЕСПЧ принесло полезный опыт. Ключевой вопрос, скорее, не в том, что отечественная практика может потерять в связи с денонсацией Конвенции, а в том, как граждане РФ смогут почувствовать, что государство бережно заботится об их конституционных правах; с какими ценностями, «стандартами качества» и рутинными методами каждый адвокат, судья, прокурор поможет российскому правосудию стать эталоном не только для ЕСПЧ, но и для всего мира? Где грань разумного баланса между защитой интересов государства и защитой прав человека, и нужно ли отделять эти понятия? Как улучшить судебную систему, чтобы потребность обращения в международные суды стала редким случаем? На мой взгляд, эти вопросы важны, и каждый российский адвокат и юрист должен задаваться ими в повседневной работе.
К сожалению, вопросы защиты прав человека порой используются как инструмент международного упрека политической системе. В России подобная критика воспринимается остро, хотя без объективной критики невозможно улучшить правовую систему. Возможно, поэтому гособвинители неактивно ассоциируют себя публично с защитой прав граждан, а суды апелляционных инстанций неохотно исправляют явные нарушения нижестоящих судов, если на них указывает лишь сторона защиты. В итоге для многих граждан РФ обращение в ЕСПЧ стало синонимом последнего шанса на восстановление справедливости, а для защитников – подтверждением профессионализма и настойчивости.
Ежегодно решения ЕСПЧ по России указывали, в каких областях права отечественные суды «не дорабатывают». Согласно обзору ЕСПЧ за 1959–2021 гг., с 1998 по 2021 гг. принято 191 165 жалоб в отношении России, большая часть которых признаны неприемлемыми. Вынесено 3116 судебных решений, из них 2943 указывают как минимум на одно нарушение. В «тройку лидеров», в частности, вошли: 1299 решений о нарушении ст. 5 (право на свободу и безопасность), 992 – о нарушении ст. 3 (бесчеловечное или унижающее обращение) и 988 – о нарушении ст. 6 (право на справедливое разбирательство дела) Конвенции. Согласно ежегодному отчету ЕСПЧ за 2021 г., в Европейском Суде ожидают рассмотрения 17 013 жалоб в отношении России. В этом смысле Россия – бесспорный лидер. 5261 жалоба признана недопустимой, по 1068 делам ЕСПЧ уже коммуницировал с национальным правительством.
Как видим, далеко не все жалобы принимались к рассмотрению ЕСПЧ – фильтры допустимости довольно жесткие. И хотя Конвенция декларирует ценность справедливого судебного разбирательства (ст. 6), но по факту решения Европейского Суда приходилось ждать в среднем 8–10 лет, да и размер компенсаций зачастую был скорее символическим. Полагаю, что лидирующую роль в реформировании и улучшении отечественной судебной системы должны совместно выполнять Верховный и Конституционный Суды РФ. Представляется, что достичь существенных улучшений возможно, изменив некоторые подходы, а именно:
- «невнимательность» нижестоящих судов к правовыми позициям, изложенным в постановлениях КС и Пленума ВС, должна восприниматься как безусловное основание отмены таких решений уже в апелляционной инстанции;
- оправдательные приговоры, их количество и качество в апелляционных и кассационных инстанциях могут публично декларироваться как примеры справедливых механизмов российской судебной системы, умение исправлять ошибки нижестоящих судов с учетом целей защиты конституционных прав человека;
- разумно снизить нагрузку на судебный корпус, ввести стандарт максимального количества дел на одного судью, установить более высокие стандарты качества доказательной базы материалов обвинения;
- важно внедрить культуру публичности российского правосудия. Даже войти в здание суда временами невозможно, тем более постороннему присутствовать на заседании;
- усилить контроль и улучшить удовлетворенность граждан работой судебной системы в целом. Например, в районных судах можно было бы назначить ответственного за мониторинг, быструю реакцию на общественную критику, наделить его властью для улучшения работы конкретного суда. Так, многие практикующие адвокаты знают, как иногда сложно дозвониться до суда, приходится долго ожидать начала заседания, а порой сталкиваться с неуважительным отношением сотрудников суда. Конечно, любой может написать жалобу председателю районного суда, однако по опыту такие жалобы неэффективны, пока жалоба не будет направлена в вышестоящий суд.
Думаю, практикующие адвокаты и юристы смогут предложить свои наработки для улучшения российской правовой системы. Однако ключевым аспектом, на мой взгляд, является умение слышать друг друга.
