Как бизнесменов будут спасать от тюрьмы: акции, амнистии, апелляции

— Борис Юрьевич, сколько сегодня, по вашим данным, предпринимателей сидит за решеткой?

— 3700 предпринимателей сегодня находятся под судом или следствием. Но не все они за решеткой. Многие под подпиской или домашним арестом (число таких выросло на 25% в прошлом году). По поводу необоснованного избрания самой жесткой меры пресечения — помещения в СИЗО — у меня уже 35 новых обращений.

— Но ведь официально у нас в прошлом году суды отправили в СИЗО только чуть более 30 бизнесменов.

— Есть нюансы, связанные со статьями УК. Три десятка дел — это дела по статье 159.4 УК «Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности». Но сколько бизнесменов не попало под нее (в том числе по вине следствия и суда, которые не захотели квалифицировать по этой статье, несмотря на то, что человек явно занимался предпринимательской деятельностью).

Потому мы и запланировали своего рода флешмоб на 10 апреля 2017 года — просим в этот день одновременно всех заключенных, попавших за решетку по экономическим статьям, подать ходатайство об изменении меры пресечения. Так мы узнаем их реальное количество.

— И сколько их, как полагаете?

— Сложно сказать. Вот сейчас уголовному преследованию подвергается много женщин. Чаще всего они идут в составе преступной группы. Предприниматель редко когда работает один, обычно есть целая команда: бухгалтер, кассир, менеджер. И обычно все эти должности занимают женщины. Когда начинаешь разбираться, выясняется, что в принципе они ничего ужасного не делали — вели бухгалтерию, продавали товары, а потом возник какой-то конфликт (чаще — рейдерский захват), и вот все они уже за решеткой. Но какие они члены ОПГ? Мы готовим инициативу, чтобы убрать само понятие преступной группы из экономических статей.

— Какие дела против бизнесменов последних лет вызвали у вас наибольшее возмущение?

— Дело бывшего сенатора Глеба Фетисова, владельца аэропорта «Домодедово» Каменщика, строителя Сергея Полонского... Много, всех не перечислишь.

— Кстати, Полонский, который уже два года в СИЗО, пишет вам много гневных открытых писем. Обвиняет в бездействии. Не обижаетесь на него?

— Нет. Это он зря обижается. Мы провели (совершенно бесплатно!) по его делу 4 экспертизы, каждая из которых подтвердила его невиновность (все договоренности перед дольщиками должна была выполнять компания, которая купила объект, — Полонский продал именно с этим условием). Я сам всегда говорю об этом и позицию свою не меняю. Был у него в СИЗО два раза, общался по 1,5 часа. Жаль, что он этого всего не помнит. У него характер такой, что он портит отношения со всеми. Вот и судья отстранил его от участия в деле до окончания всего процесса. Это может повлиять на приговор.

— Разве характер человека может повлиять на решение судьи?!

— Мы живем не в идеальном государстве. Все имеет значение. Но согласен: если человек невиновен, он не должен сидеть в тюрьме. Однако как сейчас в России: правоохранители и суды берегут честь мундира. И есть в целом негативное отношение общества к бизнесу, так что силовики, по сути, выполняют «общественный заказ».

— Каким будет, по вашим прогнозам, приговор Полонскому?

— Там куча интересов сошлась... Но, думаю, ему не дадут много, потому что сами понимают — не за что. Дадут по отсиженному.

Есть главная проблема: судья, который заключал под стражу и потом продлевал и продлевал этот срок, не должен рассматривать в итоге само дело по существу. Потому что, если он признает человека невиновным, он автоматически признает незаконными все свои действия по его аресту, а этого никто из судей не сделает. Пример — дело предпринимателя Осипенко. Он 6,5 года провел в СИЗО, и в итоге его судила та же судья, что продлевала меру пресечения. Разумеется, она приговорила его к реальному лишению свободы (дала 9 лет). Зачем вообще годами держать человека в изоляторе? В Германии подозреваемые в преступлениях предприниматели в среднем проводят в СИЗО 3–4 месяца. У нас же даже тяжелобольные бизнесмены не могут порой надеяться на смягчение меры пресечения. Вот еще пример: в Ростове есть предприниматель Чабанов, которому мы не помогаем по уголовному делу (там все неоднозначно), но у него рак 4-й степени, и бесчеловечно держать его в СИЗО.

И при всем этом многие предприниматели за решеткой следователя не видят по полгода и больше (в среднем по 7–8 месяцев). Мы предлагаем внести изменения в законодательство: если никаких следственных действий не проводят в течение месяца — выпускать человека.

Мы одобряем также инициативу Верховного суда РФ о создании окружных апелляционных судов, чтобы дело пересматривали в другом регионе и совершенно другие судьи.

— Возвращаясь к конкретным громким историям. Что с делом Фетисова? На днях его рассмотрит суд.

— Я, честно говоря, поражен, что его дело дошло до суда. Есть решение независимого центра экспертиз «Бизнес против коррупции», есть выводы других экспертов. Все считают его невиновным. Нет ни одного потерпевшего. Более того, он даже выплатил ущерб, который был причинен не по его вине. И все равно его после этого еще какое-то время держали в СИЗО. Но мы думали, что все закончилось. А тут — суд, чего мы правда не ожидали... Мы направляли обращение в прокуратуру, чтобы та не поддерживала обвинение. Но она, увы, поддержала.

— Вы будете участвовать в судебном разбирательстве?

— Да. Я лично готов выступить в суде. Но услышит ли нас Фемида? Нам обычно отвечают: следствие и суд имеют свою точку зрения, и мы, дескать, с ними по-разному юридически понимаем происходящее.

— Многие заключенные-бизнесмены, в невиновности которых вы уверены, говорят, что на ваши обращения нет никакой реакции со стороны властей. Какой вы видите выход?

— Развивать экономику. Сегодня есть глобальная проблема: высокие риски для предпринимателя и низкая доходность. Спрос упал, тарифы выросли. Новый бизнес раньше окупался полностью за 5–7 лет, сейчас — за 10–15 лет.

— Не поняла, в чем выход. Ведь на всем этом фоне предприниматели читают новости о регулярных посадках их коллег, что явно подрывает их желание вести в России дела.

— Если бизнес-сообщество будет сильным, то правоохранительным органам будет сложнее так себя вести, сложнее будет давить. Ну а вообще, согласно соцопросам бизнесмены считают, что главная проблема сегодня — доступ к финансированию. А коррупция идет уже потом. Но все это не значит, что нужно прекращать борьбу за каждого предпринимателя, оказавшегося под незаконным уголовным преследованием.

— Борис Юрьевич, будет ли в этом году амнистия и подпадут ли под нее предприниматели?

— Мы на это очень надеемся. Есть отличный повод — 100 лет Октябрьской революции.

— Но ведь была уже экономическая амнистия три года назад. Ее результаты оказались, увы, не такими, как все ожидали.

— Это правда. Всего амнистировали тогда 2466 человек. Причем из них непосредственно из колоний было освобождено лишь 436, из СИЗО — 69. Но благодаря ей в общей сложности было возмещено убытков на 5,5 миллиарда рублей (под амнистию подпадали только те, кто погасил ущерб).

В прошлом году было возбуждено 220 тысяч уголовных дел по экономическим статьям. Было бы хорошо, если бы все они попали под амнистию.