Оксана Севастиди, осужденная год назад на семь лет за госизмену из-за СМС о военной технике в Сочи и освобожденная на прошлой неделе решением президента России, рассказала “Ъ”, как начальник СИЗО «Лефортово» ей внезапно предложил подать прошение о помиловании. Она также вспомнила, как первый адвокат не стал ее защищать, а в колонии все с юмором относились к ее обвинению. Напомним, сегодня Верховный суд РФ рассмотрел ее апелляционную жалобу на приговор, но не стал его отменять, а лишь изменил наказание, снизив срок с семи до трех лет.
— Оксана, ваше помилование было для всего общества неожиданностью. Но сегодня ваш адвокат сказал, что вам его предложил написать начальник московского СИЗО «Лефортово». Как это произошло?
— Позвали, предложили написать прошение о помиловании, и я написала. То, что предложили, это было неожиданно, хотя я все равно ждала какую-то реакцию от президента Владимира Путина. И очень рада, что все произошло так быстро.
— Ваш первый адвокат Руслан Зурнаджян объяснял вам, почему он не стал обжаловать приговор?
— Нет. Хотя его посоветовали моей маме как хорошего адвоката.
— Он с вами вообще общался?
— Он со мной разговаривал только в следственном кабинете при допросе. Все. Больше он со мной не встречался, в СИЗО не приходил. Мама ему стала звонить после приговора — он бросал трубки, не стал разговаривать, хотя его работа была оплачена.
— Адвокат предлагал вам признать вину?
— Да. Объяснял, что меньше дадут. И на суде попросил признать меня виновной.
— А следователь как с вами разговаривал?
— Следователь вначале вселил надежду. Предлагал дать показания и говорил: «Все будет хорошо, ты только подозреваемая». Но в один день я стала обвиняемой, даже не знаю, в какой день. Но я не могу разглашать наши беседы со следователем — он взял подписку о неразглашении (адвокат Оксаны Севастиди Евгений Смирнов считает, что следователь не имел права брать подписку.— “Ъ”). С моих родственников тоже брали подписки, но я об этом только вчера узнала, прочитав в интернете о том, что на них тоже давили. Они молчали, никуда не обращались, и со всех взяли подписки.
— В СИЗО вы слышали историю Анико Кесян...
— Да. Когда я была в изоляторе, мне сокамерница сказала, что была еще одна обвиняемая в госизмене из-за СМС. Армянка из Адлера Анико Кесян. Ей 60 лет, она вся больная. Она тоже знакомому послала СМС про поезд с военной техникой и была осуждена летом 2015 года: ей дали восемь лет лишения свободы, сейчас она в колонии в Мордовии. Там следователь, прокурор и судья те же, что и у меня. Очень хочется, чтобы и ее тоже помиловали.
— Как к вашей статье относились в колонии?
— Нормально, с юмором. Сказали: такого не бывает. Никто не считал меня опасным преступником.
— Вы работали в колонии? Какой у вас был график?
— На швейном производстве работала. Рабочий день — почти 14 часов. В субботу мы работали до пяти, а в воскресенье был выходной.
— Вам не объясняли, почему такой длинный рабочий день?
— Говорили, что так положено.
— А сколько платили?
— Сто рублей в месяц, грубо. Деньги я получила, за все месяцы.
— А ваш знакомый из Грузии выходил с вами на связь?
— С 2008 года — нет. Наверное, он и не знает ничего, если только из СМИ не прочитал.
— Как думаете, ваше судебное преследование было случайным? Или, может быть, вы перешли дорогу кому-нибудь из сотрудников ФСБ?
— Да нет, я никогда не имела дела с правоохранительными органами, у меня даже штрафа ни одного не было. Я работала продавцом в хлебном магазине, а потом ухаживала за бабушкой.
— Что вы теперь планируете делать?
— Поеду домой к маме. Она ждет меня в Сочи.
