Верховный Суд в Определении № 70-КАД21-5-К7 от 9 февраля разъяснил, что если осужденный находится в СИЗО в качестве обвиняемого для участия в следственных действиях или судебном разбирательстве, то ухудшение условий отбывания наказания по сравнению с условиями, установленными уголовно-исполнительным законодательством в исправительной колонии, не предполагается.
Сергей Пискунов был приговорен к пожизненному лишению свободы. В последующем его перевели из ИК, где он отбывал наказание, в СИЗО-1 УФСИН России по Ямало-Ненецкому автономному округу в качестве обвиняемого по уголовному делу.
17 июня 2020 г. заключенный обратился к начальнику СИЗО с заявлением, в котором просил выдать справку, подтверждающую возложение сотрудниками следственного изолятора на него обязанности носить одежду установленного образца; цензуру адресованной им в адрес органов государственной власти корреспонденции; лишение права носить гражданскую одежду во время участия в качестве обвиняемого в следственных действиях и в судебных заседаниях. Также он попросил выдать справку, подтверждающую ограничение его права хранить в камере принадлежащие ему вещи; непредоставление возможности проводить гигиенические процедуры два раза в неделю; отказ сотрудников следственного изолятора в выдаче документов, подтверждающих получение от него обращений, направленных в органы государственной власти, Европейский Суд по правам человека.
14 июня 2020 г. начальник следственного изолятора ответил Сергею Пискунову, что осужденные к пожизненному лишению свободы обязаны носить одежду установленного образца. В СИЗО направление предложений, заявлений, жалоб подозреваемыми, обвиняемыми и осужденными осуществляется в соответствии со ст. 21 Закона о содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, положениями Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы. Предметы, перечисленные Пискуновым, не входят в перечень предметов первой необходимости, обуви, одежды и других промышленных товаров, а также продуктов питания, которые подозреваемые и обвиняемые могут иметь при себе, хранить, получать в посылках, передачах и приобретать по безналичному расчету.
Начальник СИЗО отметил, что на основании Инструкции об организации службы по обеспечению надзора за подозреваемыми, обвиняемыми и осужденными, содержащимися в следственных изоляторах и тюрьмах уголовно-исполнительной системы, утвержденной Приказом Министерства юстиции от 3 ноября 2005 г. № 204-дсп, выдача бритвенных станков, электробритвы Сергею Пискунову осуществляется в дни санитарной обработки один раз в неделю. Выдача сотрудниками следственного изолятора расписок о приеме каких-либо обращений законом не предусмотрена.
Не согласившись с таким ответом, Сергей Пискунов обратился в Лабытнангский городской суд ЯНАО с административным иском к СИЗО о признании незаконными действий (бездействия), связанных с рассмотрением обращения от 17 июня 2020 г., о возложении обязанности устранить допущенные нарушения.
Отказывая в удовлетворении требований осужденного, суд отметил, что ответ начальника СИЗО является обоснованным, поскольку на Сергея Пискунова, переведенного в следственный изолятор в порядке ст. 77.1 УИК, распространяются Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений в части регламентации исполнения уголовного наказания. Во всех иных случаях, не предусмотренных гл. 13 УИК, применяются положения Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов и Инструкции об организации службы по обеспечению надзора за подозреваемыми, обвиняемыми и осужденными, содержащимися в следственных изоляторах и тюрьмах УИС. Апелляция и кассация оставили судебный акт в силе.
Рассмотрев кассационную жалобу Сергея Пискунова, Верховный Суд пришел к выводу, что выводы судебных инстанций относительно законности действий (бездействия) СИЗО основаны на неправильном применении норм материального права и без учета фактических обстоятельств по делу.
ВС сослался на ч. 2 ст. 77.1 УИК, согласно которой при необходимости участия в судебном разбирательстве в качестве свидетеля, потерпевшего, обвиняемого осужденные могут быть по определению суда или постановлению судьи оставлены в следственном изоляторе либо переведены в следственный изолятор из исправительной колонии, воспитательной колонии или тюрьмы. В соответствии с п. 1 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений они устанавливают правила внутреннего распорядка в следственных изоляторах, выполняющих функции исправительных учреждений, в отношении находящихся в них осужденных к лишению свободы с отбыванием наказания в исправительном учреждении или тюрьме, оставленных в следственном изоляторе либо переведенных в следственный изолятор для участия в следственных действиях или судебном разбирательстве в качестве свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого. В ч. 1 ст. 74 УИК предусмотрено, что следственные изоляторы выполняют функции исправительных учреждений в отношении осужденных, оставленных в следственном изоляторе или переведенных в следственный изолятор в порядке, установленном ст. 77.1 названного Кодекса. ВС посчитал, что из указанных положений следует, что ч. 1 ст. 74 УИК, действуя во взаимосвязи с его ст. 77.1, не предполагает для осужденных к лишению свободы, переведенных в следственный изолятор для участия в следственных действиях или судебном разбирательстве, ухудшение условий отбывания наказания по сравнению с условиями, установленными в соответствии с уголовно-исполнительным законодательством в исправительной колонии соответствующего вида.
Верховный Суд сослался на Постановление КС от 28 декабря 2020 г. № 50-П, согласно которому правовое положение лиц, подозреваемых или обвиняемых в преступлении и заключенных под стражу, значительно отличается от правового положения осужденных к лишению свободы, оставленных в следственном изоляторе или переведенных туда для участия в следственных действиях или в судебном разбирательстве по решению следователя, дознавателя или суда, вынесение которого не требует наличия предусмотренных УПК условий и оснований, необходимых для избрания и продления меры пресечения в виде заключения под стражу. Поскольку оставление в следственном изоляторе или перевод туда в порядке ст. 77.1 УИК не предполагают в качестве обязательного условия избрания осужденным этой меры пресечения, они и не должны влечь дополнительных ограничений прав осужденных. В силу положений ч. 3 ст. 77.1 УИК в случаях, предусмотренных ч. 1 и 2 приведенной статьи, осужденные содержатся в следственном изоляторе в порядке, установленном Законом о содержании под стражей, и на условиях отбывания ими наказания в исправительном учреждении, определенном приговором суда.
ВС признал, что одновременное применение к Сергею Пискунову Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений и Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов без учета дифференциации правового регулирования порядка и условий отбывания наказания ухудшает его статус как осужденного, находящегося в следственном изоляторе в порядке ст. 77.1 УИК. «Вместе с тем суды формально подошли к разрешению настоящего дела, констатировав, что во всех иных случаях, не предусмотренных гл. 13 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, спорные правоотношения регулируются Правилами внутреннего распорядка следственных изоляторов», – посчитал Суд.
Как отметил ВС, судами не были проверены фактические обстоятельства дела, касающиеся обоснованности ограничения права административного истца хранить в камере принадлежащие ему вещи, исходя из того, что реализация заявителем такого права относится к условиям отбывания наказания, в связи с чем в указанной части применению подлежат положения Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений. Например, указал Суд, в силу положений п. 25 Перечня вещей и предметов, продуктов питания, которые осужденным запрещается иметь при себе, получать в посылках, передачах, бандеролях либо приобретать, являющегося приложением № 1 к Правилам внутреннего распорядка исправительных учреждений, осужденному не запрещено хранить при себе в камере принадлежащую ему электробритву. Более того, в абз. 27 Перечня предметов первой необходимости, обуви, одежды и других промышленных товаров, а также продуктов питания, которые подозреваемые и обвиняемые могут иметь при себе, являющегося приложением № 2 к Правилам внутреннего распорядка следственных изоляторов, закреплена аналогичная норма, согласно которой подозреваемые или обвиняемые могут хранить при себе принадлежащую им электрическую бритву.
ВС отметил, что согласно п. 21 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений не менее двух раз в семь дней обеспечивается помывка осужденных с еженедельной сменой нательного и постельного белья. Однако, признавая необоснованными доводы Сергея Пискунова о нарушении его права на принятие гигиенических процедур два раза в неделю, суды ссылались на п. 45 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов, в соответствии с которым санитарная обработка подозреваемых и обвиняемых проводится не реже одного раза в неделю.
Верховный Суд обратил внимание, что абз. 4 п. 58 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений предусматривает, что о принятии предложений, заявлений, ходатайств и жалоб осужденному выдается расписка от имени администрации исправительного учреждения с указанием даты передачи жалобы представителю исправительного учреждения. «Судами указанное положение учтено не было, поскольку они исходили из необходимости применения в данной части Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов, которые не закрепляют права подозреваемых или обвиняемых на получение подобных расписок», – указал ВС.
Такие выводы судов, добавил он, противоречат разъяснениям Конституционного Суда в Постановлении № 50-П/2020 о недопустимости ухудшения правового статуса осужденного, находящегося в следственном изоляторе в порядке ст. 77.1 УИК, и приведены без учета различия условий и порядка отбывания наказания. «Помимо этого в обжалуемых судебных актах судами не дана оценка правомерности цензуры корреспонденции, направленной С.А. Пискуновым в государственные органы, Европейский Суд по правам человека», – отметил Верховный Суд.
Таким образом, ВС отменил судебные акты нижестоящих судов в части отказа в удовлетворении административного искового заявления о признании незаконными действий (бездействия) СИЗО, выразившихся в непредоставлении Пискунову возможности проводить гигиенические процедуры два раза в неделю, отказе сотрудников следственного изолятора в выдаче документов, подтверждающих получение от него обращений, направленных в органы государственной власти и ЕСПЧ, ограничении права хранить в камере принадлежащие ему вещи и цензуре адресованной в адрес органов государственной власти корреспонденции. В этой части ВС направил административное дело на новое рассмотрение в Лабытнангский городской суд Ямало-Ненецкого автономного округа. В остальной части его решение, как и решения вышестоящих судов, ВС оставил без изменения.
В комментарии «АГ» адвокат АП Саратовской области Иван Фролов отметил, что Верховный Суд, опираясь на позицию КС, разъяснил правоприменителю положения уголовно-исполнительного законодательства о невозможности ухудшения положения осужденного при переводе в СИЗО. ВС также обратил внимание на формализм в разрешении настоящего дела нижестоящими судами. «Данное дело, к сожалению, иллюстрирует важную проблему в нашем государстве – проблему правоприменения. Административный истец знает свои права, а должностные лица СИЗО и три судебных инстанции – нет, что не может не настораживать. При этом по данному вопросу существует позиция Конституционного Суда, руководствуясь которой можно было вообще не доводить дело до суда», – отметил адвокат.
По мнению Ивана Фролова, нарушения прав возникают в случае правовой неопределенности, в отсутствие четкой регламентации порядка и случаев применения конкретных правовых норм. В данном же случае фактически должностные лица СИЗО не смогли понять, какие Правила внутреннего распорядка им применить: для содержащихся в следственном изоляторе либо в исправительном учреждении. «Для исключения нарушения прав заключенных необходима детальная регламентация порядка применения уголовно-исполнительного законодательства», – считает он.
Адвокат АП г. Москвы Екатерина Авдеева полагает, что Верховный Суд гуманно применил нормы права с опорой на позицию КС и восстановил нарушенные права осужденного к пожизненному лишению свободы, что важно.
На вопрос о том, что стоит сделать, чтобы права заключенных не нарушались, адвокат ответила, что здесь можно выделить пять факторов, изменение которых может привести к радикальному улучшению ситуации. Министерство юстиции, отметила эксперт, регулярно готовит концепции развития УИС, последняя вышла почти год назад, и по ней можно увидеть определенные болевые точки:
- недостаточный контроль и надзор за соблюдением прав осужденных;
- нехватка инфраструктуры для соблюдения законодательных гарантий;
- низкая мотивация и нездоровая морально-психическая обстановка в учреждениях уголовно-исполнительной системы;
- плохая социальная адаптация осужденных;
- оторванные от «земли» критерии оценки эффективности.
«Решение указанных проблем возможно как с помощью введения служб пробации, так и с внедрением информационных технологий и цифровизации процессов. Виден тренд правосудия на гуманизацию – сокращается количество лиц, которым впервые назначается наказание в виде лишения свободы, а доля рецидивистов среди отбывающих лишение свободы неуклонно растет при общем сокращении числа осужденных к лишению свободы», – указала Екатерина Авдеева.
