Верховный суд (ВС) при рассмотрении жалобы гражданина подтвердил, что заключенным нельзя пользоваться интернетом по соображениям госбезопасности. Сам заявитель настаивал, что цифровизация должна касаться и жизни за решеткой, но судьи высказали опасение, что через Сеть могут совершаться новые преступления. Из тех же предположительных соображений ВС поддержал и систему цензуры, когда тюремщики вскрывают даже личные письма и открытки. Такое решение представляет собой отступление не только от европейских стандартов, но и от обещаний Минюста преодолеть инерцию ГУЛАГа.
ВС не увидел жестких излишеств в действующих внутренних правилах исправительных учреждений, в том числе и в отношении доступа к интернету. В иске же было указано, что нынешний запрет на пользование гаджетами с выходом в Сеть «противоречит принципу состязательности и равноправия сторон в судебном процессе». Речь шла об ограничении прав на получение правовой информации. Однако в ВС посчитали, что пребывание офлайн, напротив, препятствует совершению новых преступлений. К тому же, заметили судьи, заключенные вместо хождения по сайтам могут сходить в тюремную библиотеку, чтобы почерпнуть знания в книгах и журналах.
Были отвергнуты заявления и еще об одном, по мнению истца, неправомерном правиле – цензуре личной почты, которая не связана с производством по его уголовному делу или какому-то иному. Как отмечалось в иске, уважение частной семейной жизни, а также тайна корреспонденции закреплены в ряде международно-правовых актов. И у Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), дескать, было много решений в том числе и по жалобам российских осужденных. Более того, безосновательное вскрытие писем признавалось еще и некой формой давления на них.
Впрочем, в апелляционном определении ВС подчеркивается, что «закрепленное УИК ограничение права лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, на тайну переписки вытекает из условий отбывания такого наказания, а также из основ правового положения осужденных, которым при исполнении наказания гарантируются права и свободы граждан РФ с изъятиями и ограничениями…». Необходимость цензуры любых посланий за решетку и из-за нее была объяснена все теми же «интересами нацбезопасности и общественного порядка, предотвращением беспорядков или преступлений, охраной здоровья, нравственности и защитой прав других лиц».
Эксперты «НГ», в свою очередь, посчитали решение ВС негуманным хотя бы по той причине, что тем самым в очередной раз легализуются устаревшие требования и запреты, давно требующие корректировки в соответствии с современностью. Как заметил «НГ» член Московской Хельсинкской группы (МХГ) Илья Шаблинский, в ряде стран, скажем в Мексике, доступ в интернет является конституционным правом и граждан, отбывающих наказание. То есть, по его мнению, «наши заключенные, по сути, не требуют ничего особенного, администрация колоний вполне в силах это предоставить». Он также подчеркнул, что в подавляющем большинстве государств давно нет и цензуры переписки с заключенными: «Неслучайно ЕСПЧ выступает против перлюстрации, опираясь на положительный опыт европейских стран и понимая, что никакой реальной угрозы нет». Шаблинский считает ВС «крайне консервативным», подразумевая его нежелание хотя бы в чем-то расширять права граждан – и особенно заключенных. По его словам, потому, что все запреты и ограничения – это действенные рычаги давления, которые дают тюремщикам ощущение вседозволенности и всевластия. Короче говоря, налицо продолжение традиций ГУЛАГа, которые сложно переломить даже судьям.
«Позиция ВС по данному вопросу более чем ожидаема, безусловно, она не совпадает с позицией ЕСПЧ, в связи с чем говорить о ее гуманности и справедливости не приходится», – сказал «НГ» управляющий партнер AVG Legal Алексей Гавришев. Данное решение, по его словам, является примером традиционного процесса закручивания гаек. Тот длится уже все последние годы, так что «рассчитывать на какие-либо послабления сложно, отчего и данное решение удивления не вызывает».
Как пояснил «НГ» сопредседатель МХГ Валерий Борщев, сейчас у осужденных нет официального доступа в интернет, хотя в отдельных случаях это и происходит при попустительстве администрации. Коррупционный это фактор или результаты договоренностей, однако «за деньги и в обмен на сотрудничество заключенные могут спокойно находиться онлайн». И поэтому следовало бы легализовать эту сферу, сделать ее нормированной, подконтрольной и прозрачной. Тем более если речь идет о данной категории граждан, то это еще и конституционное право на доступ к информации, да и «если человеку нужен интернет в просветительских целях, чтобы узнать полезную информацию, то никакой безопасности это не нарушает». Борщев назвал нынешние ограничения устаревшими.
Кстати, об этом же в прошлом году убедительно говорил и глава Минюста Константин Чуйченко в контексте готовящейся реформы пенитенциарной системы. Тогда министр признавал, что в действующих приказах Минюста есть «устаревшие параметры», которые давно пора пересмотреть, устранив «излишние запреты и ограничения». Среди инициатив Чуйченко была и идея открыть в колониях доступ к интернету, чтобы, к примеру, люди могли пользоваться официальными правовыми и судебными сайтами, страницами органов госвласти. Предполагалось предоставить заключенным и возможность беседовать по Сети с несовершеннолетними детьми, отправлять электронные письма.
Все это, напомнил Борщев, уже предусмотрено в обновленных правилах внутреннего распорядка, которые Минюст до сих пор не переводит из стадии обсуждения в стадию утверждения. Так что если ВС и проявил излишнюю строгость, то это в русле непоследовательности и застарелости пенитенциарной госполитики. Например, представление, будто бы в личных письмах передается запрещенная информация и проводятся сговоры, «сильно раздуто» – «для того существуют иные механизмы». Так что это, по мнению Борщева, крайне неразумное ограничение, действительно всего лишь очередной способ давления. «Письма не должны подвергаться цензуре и предоставляться заключенным в открытом виде. Но у нас, к сожалению, по-прежнему довлеют старые правила, доставшиеся в наследство от ГУЛАГа», – считает правозащитник.
