Городничев (Gorodnitchev)
против Российской Федерации
(Жалоба N 52058/99)
По материалам Постановления
Европейского Суда по правам человека
от 24 мая 2007 года
(Первая секция)
Постановление Суда
Страсбург, 24 мая 2007 г.
По делу "Городничев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:
Х.Л. Розакиса, Председателя,
Л. Лукайдеса,
Н. Ваич,
А. Ковлера,
Х. Гаджиева,
Д. Шпильманна,
С.Э. Йебенса, судей,
а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции,
заседая за закрытыми дверями 3 мая 2007 г.,
вынес на последнем заседании следующее Постановление:
B. Относительно применения наручников в ходе судебных заседаний
1. Доводы сторон
98. Власти Российской Федерации утверждают, что появление заявителя в наручниках входе заседаний 5 и 22 февраля 1999 г. в Кировском районном суде было вызвано необходимостью в связи с отсутствием защитного барьера между отсеком, где находился заявитель, и залом судебного заседания. Кроме того, судебные заседания 5 и 22 февраля 1999 г. были перенесены. Власти Российской Федерации считают, что рассматриваемое обращение не достигло минимального уровня жестокости (Постановление Европейского Суда по делу "Текин против Турции" (Tekin v. Turkey) от 9 июня 1998 г., Сборник решений и постановлений, 1998 IV, § 52). В любом случае власти не имели намерения унизить или оскорбить заявителя. Следовательно, Европейский Суд не должен делать вывод о нарушении Статьи 3 Конвенции (Постановление Европейского Суда по делу "Претти против Соединенного Королевства" (Pretty v. United Kingdom), жалоба N 2346/02, § 50, ECHR2002 III; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 120, ECHR 2000 IV).
99. Заявитель возражает на этот довод и утверждает, в частности, что указанные судебные заседания не были перенесены и состоялись в назначенные дни.
2. Мнение Европейского Суда
100. Европейский Суд повторяет, что для того, чтобы подпадать под действие Статьи 3 Конвенции, плохое обращение должно достичь минимального уровня жестокости. Оценка этого минимального уровня жестокости зависит от всех обстоятельств дела (§ 79 выше). Для того, чтобы выяснить, являлось ли обращение "унижающим человеческое достоинство" по смыслу Статьи 3 Конвенции, Европейский Суд должен рассмотреть вопрос о том, имелась ли цель оскорбить и унизить заявителя (Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, § 67 - 68 и 74, ECHR 2001 III), и затрагивала ли рассматриваемая в этой связи мера личность заявителя несовместимым со Статьей 3 Конвенции образом (Постановление Европейского Суда по делу "Ранинен против Финляндии" (Raninen v. Finland) от 16 декабря 1997 г, Recueil 1997 VIII, § 55). Тем не менее отсутствие такой цели не может окончательно исключить установление нарушения Статьи 3 Конвенции (Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "В. против Соединенного Королевства" (V. v. United Kingdom), жалоба N 24888/94, § 71 in fine, ECHR 1999-IX). Общественный характер наказания или обращения также может являться существенным обстоятельством. Однако в то же время следует напомнить, что отсутствие публичности не обязательно препятствует тому, чтобы определенное наказание подпадало под эту категорию; может быть достаточно того, чтобы жертва была унижена в собственных глазах, даже если наказание не выносится публично (упомянутое Постановление по делу "Тайрер" (Тугег), p. 16, § 32; Постановление Европейского Суда по делу "Д.Г. против Ирландии" (D.G. v. Ireland), жалоба N 39474/98, § 75, ECHR 2002 III).
101. Применение наручников обычно не является проблемой, поднимаемой в связи со Статьей 3 Конвенции, если оно осуществлялось с задержанием или содержанием под стражей на законных основаниях и не влечет за собой применения силы, если оно не является публичным сверх меры, разумно рассматриваемой как необходимой в соответствии с обстоятельствами дела. В этой связи важно выяснить, например, можно ли было предположить, что заявитель окажет сопротивление при задержании или попытается бежать, причинит телесные повреждения или ущерб или уничтожит доказательства (упомянутое Постановление Европейского Суда по делу "Ранинен" (Raninen), p. 2822, § 56; Постановление Европейского Суда по делу "Казакова против Болгарии" (Kazakova v. Bulgaria) от 22 июня 2006 г., жалоба N 55061/00, § 51; Постановление Европейского Суда по делу "Энаф против Франции" (Henaf v. France), жалоба N 65436/01, § 48, ECHR 2003 XI; Постановление Европейского Суда по делу "Муизель против Франции" (Mouisel v. France), жалоба N 67263/01, § 47, ECHR 2002 IX).
102. Тем не менее Европейский Суд придает особое значение обстоятельствам каждого дела и рассматривает каждый конкретный случай для того, чтобы оценить необходимость применения в отношении осужденных иных ограничительных мер, помимо содержания в пенитенциарном учреждении (mutatis mutandis, Постановление Европейского суда по делу "Авси и другие против Турции" (Avci and Others v. Turkey) от 27 июня 2006 г., жалоба N 70417/01, § 38).
103. В данном случае Европейский Суд в первую очередь отмечает, что заявитель постоянно содержался в наручниках входе судебных заседаний 5 и 22 февраля 1999 г. в Кировском районном суде. У сторон не вызвал разногласий вопрос о том, что к заявителю не применялась сила. В то же время заявитель не утверждал, что наручники доставляли ему физические страдания.
104. Далее Европейский Суд напоминает, что, с точки зрения справедливого судебного разбирательства, власти Российской Федерации, как и национальные суды в своих решениях, считают, что рассматриваемое применение наручников не соответствует правам заявителя на защиту, гарантированным статьей 46 Уголовно-процессуального кодекса (§ 42 выше; см. также решение Европейского Суда по делу "Городничев против России" (Gorodnitchev v. Russia) от 3 мая 2005 г., жалоба N 52058/99). На основании изложенного Европейский Суд делает вывод о том, что применение наручников в данном случае не является обычным применением этой меры в связи с содержанием под стражей заинтересованного лица (см., acontrario, упомянутое Постановление Европейского Суда по делу "Муизель" (Mouisel), § 46).
105. В оправдание применения этой меры по смыслу Статьи 3 Конвенции власти Российской Федерации утверждают, что она была необходима для защиты общественной безопасности в связи с отсутствием защитного барьера между отсеком, где находился заявитель, и залом судебного заседания. В то же время власти Российской Федерации не представили каких-либо доводов относительно поведения заявителя и не указали, что давало повод предположить, что заявитель представляет опасность для лиц, находящихся в зале судебного заседания. Со своей стороны, Европейский Суд не находит в материалах дела каких-либо указаний на то, что можно было бы предположить, что отсутствие наручников в ходе судебных заседаний в Кировском районном суде создавало опасность совершения насильственных действий, нанесения вреда, попытки побега или создавало препятствия для надлежащего отправления правосудия. Таким образом, Европейский Суд не считает, что целью применения наручников являлось ограничить заявителя разумным образом (см. a contrario, упомянутое Постановление Европейского Суда по делу "Д.Г. против Ирландии" (D.G. v. Ireland), § 99 in fine), и полагает, что применение данной меры являлось несоразмерным с точки зрения требований безопасности, на которые ссылаются власти Российской Федерации (см. упомянутое Постановление Европейского Суда по делу "Энаф" ("HJnaf"), § 56).
106. В отношении общественного характера применения данной меры стороны приводят диаметрально противоположные доводы. По утверждению властей Российской Федерации, судебные заседания, назначенные на 5 и 22 февраля 1999 г., были перенесены, и, следовательно, заявитель не находился на всеобщем обозрении в течение длительного времени. Заявитель возражает против такой версии и утверждает, что указанные судебные заседания состоялись.
107. По мнению Европейского Суда, документы материалов дела, включая документы, представленные властями Российской Федерации, подтверждают довод заявителя. В частности, заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации в своем протесте в порядке надзора от 16 января 2001 г. и президиум Новосибирского областного суда в своем постановлении от 8 февраля 2001 г. подтверждают, что "в ходе слушаний 5 и 22 февраля 1999 г. на заявителе были надеты наручники" и он обращался с ходатайством "о снятии с него наручников, чтобы он смог произвести соответствующие записи в целях своей защиты" (§ 42 и 44 выше). Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации отметил, что "в протоколах судебных заседаний не содержалось обоснований применения такой меры". По мнению Европейского Суда, указанные документы национальных судов опровергают довод властей Российской Федерации и подтверждают, что рассматриваемые судебные заседания были проведены. В то же время, если эти судебные заседания действительно были перенесены, трудно понять беспокойство властей относительно защиты лиц, находящихся в зале судебного заседания, от заявителя, как об этом утверждают власти Российской Федерации.
108. Таким образом, даже если не доказано, что рассматриваемая мера была направлена на то, чтобы оскорбить или унизить заявителя (см. упомянутые Постановления Европейского Суда по делу "В. против Соединенного Королевства" ("V. v. United Kingdom"), § 71 in fine, и по делу "Пирс" ("Peers"), § 74), Европейский Суд считает, что нахождение заявителя в наручниках в ходе судебных заседаний 5 и 22 февраля 1999 г. (см. a contrario, упомянутое Постановление Европейского Суда по делу "Казакова" (Kazakova), § 52 и 53) в то время, когда применение этой меры не было обосновано разумными требованиями общественной безопасности или надлежащего отправления правосудия, является унижающим достоинство обращением по смыслу Статьи 3 Конвенции.
109. Следовательно, имело место нарушение данного положения.
