Член Общественного совета при УФСИН России по Липецкой области, директор Благотворительного социального фонда «Милосердие» Евгения Донских предложила продавать в регионе хлеб, испеченный на территории исправительной колонии. Сейчас руководство УФСИН прорабатывает этот вопрос. Помимо хлеба, липецкие заключенные также производят товары народного потребления, обувь и тротуарную плитку. Корреспондент «Русской планеты» выясняла, насколько эти товары могут конкурировать с аналогичными, сделанными на воле, и как эта практика помогает реабилитироваться осужденным.
ИК как бренд
Исправительная колония № 6 строго режима появилась в Липецке в 1994 году на месте лечебно-трудового профилактория. В наследство остались хорошая больница и большие производственные площади, которые сейчас используются лишь частично.
– В бытность ЛТП здесь даже батарейки делали, — говорит начальник колонии, полковник Юрий Суворов.
Сейчас в колонии производят тротуарную плитку, шьют спортивные сумки, форменные фуражки, изготавливают перчатки, обувь для собственных нужд и строительных компаний. Здесь открыты цеха металлоконструкций и деревообработки.
Производство обуви — одно из направлений работы «шестерки». Уже действуют два цеха, третий готовят к открытию. Один цех производит обувь для внутрисистемных нужд — шьют ботинки и сапоги для отбывающих наказание и сотрудников колоний.
– Хорошие ботинки, — показывает свою обувь начальник отдела организации трудовой занятости спецконтингента УФСИН России по Липецкой области Юрий Алехин. — Мы их теперь практически для всей России делаем. 22% от всех изделий, которые производят в липецких учреждениях исправительной системы — это именно обувь.
В этом году цех получил заказ на 41 млн рублей. Теперь ярлычок «ИК-6» можно увидеть на обуви в колониях Нижнего Новгорода, Подмосковья, Калмыкии и Калининграда.
Во втором цехе производят обувь для строительных фирм. В этом году вышли на плановую мощность в 30 тысяч пар в месяц. Заработок зависит здесь и от количества изготовленных пар, и от тяжести работы. На участке затяжки, где на колодку натягивают основу, зарплата значительно выше. На участке отделки работа легче, но и платят меньше.
Заключенный Игорь Липатников говорит, что с работой ему повезло: он занимается отстрочкой швов. Говорит, что работа хоть и нудная, но свои 5-6 тысяч в месяц он имеет.
Начальник колонии Юрий Суворов уточняет, что эта сумма — чистый заработок после всех вычетов. Работающие осужденные платят за коммунальные услуги, питание в колонии, алименты и по исполнительным листам за причиненный материальный ущерб потерпевшим. Чтобы не вводить осужденных в искушение, заработанные деньги переводят на индивидуальные счета. С них списывают оплату за продукты, купленные в местном магазине.
– Если осужденный не тратится здесь, то может выйти отсюда с приличной суммой, — рассказывает Суворов. — Хотя все индивидуально. Некоторые не копят, а переводят деньги своим родственникам. Был случай, когда у нас цех месяц стоял. Ко мне пришел осужденный, говорит: «Что мне делать? У меня жена взяла кредит, платила его из тех денег, что я переводил. А теперь ей кредит нечем отдавать».
Конкуренты на воле
Из 1200 человек, находящихся в колонии, на производствах «шестерки» заняты лишь 550. Суворов считает, что к труду готовы до 90% сидельцев, только работы на всех не хватает. Уже три месяца простаивает цех по деревообработке — у постоянного заказчика трудности в бизнесе. Цех металлоконструкций тоже не имеет постоянных заказов, хотя когда-то он был популярен. Металлоконструкции, произведенные в ИК, использовали при строительстве некоторых крупных торговых центров Липецка и знаменитой домны № 7 Новолипецкого комбината, которая больше известна как «Россиянка». Сейчас же на воле появилось много конкурентов. Производство в колонии не уступает заводскому в качестве, уверен Суворов, но срок выполнения работ вынужденно затягивается. Вступивший в силу в 2014 году федеральный закон «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг в сфере государственных и муниципальных нужд» заметно сказался на экономике колонии.
– Теперь, согласно закону, чтобы нам что-то произвести, нужно провести длительную процедуру торгов для закупки материалов, — объясняет Суворов. — Зачастую те заказы, которые мы находим, нужно выполнить очень быстро, а мы только месяц будем сырье закупать. Процесс затягивается. Кому из заказчиков это понравится?
Выход из этой ситуации нашли в контрагентной деятельности. Колония предоставляет рабочую силу и место, предприятие «с воли» — материалы и оборудование. Такие сотрудничество выгодно и колонии, которая зарабатывает дополнительные деньги, но не занимается сбытом продукции, и отбывающим наказание, которые должны выплачивать потерпевшим компенсации, и предприятиям, которые избавляют себя от необходимости искать специалистов.
Специалистов готовят прямо здесь, в колонии. Как рассказал Юрий Алехин, в каждой липецкой колонии есть профессиональное училище, где ежегодно обучение проходит 1200 человек. Только в ИК-6 можно получить 12 специальностей, начиная от обувного мастера и повара и заканчивая электромонтером и электросварщиком.
«Если ничего не делать, забудешь и то, что умел»
Во многом благодаря подрядчикам «с воли» в колонии был открыт цех по производству хлопчатобумажных перчаток. Установлено дорогостоящее оборудование, на самостоятельную покупку которого колония не имела средств.
– Многие и не догадываются, что эти перчатки сделаны в колонии. Вы, наверное, думали, это Китай. Нет, это не Китай, это все наше, — показывает один из новых цехов Суворов.
Перчатки из колонии № 6 пользуются хорошим спросом. Цех работает в две смены. Рабочий день длится восемь часов, включая перерыв на обед и поверку.
– Встаем в шесть утра, одеваемся, завтракаем. Сюда приходим в восемь. До 16:15 работает первая смена. Вторая смена заступает с 17:00 и работает до часу ночи, — рассказывает бригадир Александр Карцев.
Как и все осужденные, занятые на производстве, Карцев прошел обучение в местном училище.
– На воле я был машинистом экструдера. Работа мало отличалась от этой. Здесь обучили специфике. Работает все автоматически, вмешательство минимальное, только при обрыве материалов.
– Почему работать пошли, ведь можно было и не работать?
– Человеку всегда нужно занятие. И не только по причине материального достатка, но и когда что-то делаешь, время быстрее проходит, и мыслей дурных нет в голове.
– Здесь хоть и «первоходки», но колония строгого режима, — поясняет, выходя из цеха Суворов. — У некоторых срок — 20 лет. Если ничего не делать, забудешь и то, что умел.
Производство для колонии — это не только возможность занять сотни мающихся от безделья, трудоспособных мужиков, поясняет начальник колонии, но и способ сделать их ежедневную жизнь чуть лучше.
– Вы спрашиваете, куда деньги идут. А вот вы по ним и идете, — рассказывает Суворов. — Мы весь двор плиткой вымостили. Наша плитка, сами сделали. Ремонт во всех отрядах сделали. Отопление в корпусах заменили своими силами. Окна пластиковые поставили. Здания уже старые — кровлю везде сами поменяли.
На заработанные деньги для инвалидов в колонии создали отдельный социальный центр — это первое подобное учреждение в России. Здесь комнаты с одноярусными кроватями, для удобства передвижения — пандусы и перила. Есть в социальном бюро тренажерный зал и кабинет лечебной физкультуры. С осужденными-инвалидами работают психологи, соцработники и медики.
В отряде № 5 поставили эксперимент по социально-психологической адаптации. Здесь барак для отбывающих наказание больше похож на гостиницу. В каждой комнате — по три-четыре кровати, шифоньер. На этаже — душевая, комната психологической разгрузки, кухня. Попасть в экспериментальный отряд можно только при наличии нескольких условий: не менее года до освобождения, липецкая прописка и главное — работа на одном из производств. За четыре года, что действует центр, говорит Суворов, рецидивов среди освобожденных не было — все нашли себя на воле.
Планы по расширению
Храм Смоленской иконы Божьей Матери тоже построен на производственные деньги и отделан руками самих осужденных. Осужденные сами вырезали каркас иконостаса, иконы, расписали стены. Как говорит служащий в храме Николай Вайдоловочев, деньги вложили в душу:
– А когда еще о душе думать, как не здесь. Выйдешь отсюда, там опять суета закрутит, в лучшем случае хоть раз в неделю в храм зайдешь.
Николай считает, что благодаря храму в колонии он обрел семью. Однажды пожаловался священнику, что нет жены. Вместе молились 40 дней. Священник дал адрес своей прихожанки, которая заинтересовалась судьбой осужденного. В колонии и обвенчались.
– Она в меня поверила. Теперь цель есть, для чего выходить на волю, — говорит Николай.
В колонии намерены расширять производство и готовы наращивать мощности. В этом году появился цех по производству фуражек для ФСИН, установлено оборудование для третьего обувного цеха. Задумываются в колонии и об открытии своего магазина.
– В Оренбурге уже был такой опыт. Там региональный УФСИН открыл свои магазины. Себестоимость нашего хлеба все-таки будет ниже, чем на хлебозаводе, а качество, думаем, выше, — говорит Юрий Суворов. — Но мы, конечно, не конкуренты хлебозаводам, у нас нет таких объемов, но определенную нишу мы могли бы занять.
В настоящее время в учреждениях исправительной системы Липецкой области производится более 1100 наименований изделий на 200 млн рублей в год. По словам Алехина, сейчас без работы находятся около полутора тысяч осужденных. Имеются свободные производственные площади в размере 30 м2.
– Мы всегда готовы рассмотреть различные инвестиционные проекты, чтобы предоставить людям работу, — добавляет Алехин.
Подробнее http://lipetsk.rusplt.ru/index/kakie_tovari_proizvodyat_v_lipetskou_kolonii-14799.html
