Процесс Савченко. Свидетели обвинения-6

После оглашения показаний защита задает вопросы.

– Скажите, это ваши показания? Вы говорили следователю именно это или он за вас писал?

– Ну, я предполагал и что-то говорил, да. Может прям не этими словами, а разговорными. Год уже прошел, я мало, что помню.

– Почему вы ее повезли в объезд оборонительных позиций ваших? У нее ведь были завязаны глаза.

– Я не думал об этом.

– Вы сказали, что местность, где вы ее высадили, контролировалась ополчением? Где именно землю контролировали украинские военные?

– Не знаю.

– Вы не помните, где располагали украинские военные?

– Нет.

– Чем завязывали ей глаза?

– Не помню. Тряпицей.

Савченко задает вопросы.

– Я буду задавать вопросы на русском. Фраза: «Увозите скорее, пока ее назад не отбили», это вы ее произнесли?

– Я не помню, я такого не говорил.

– «Нива» на которой вы меня вывозили, по вашим словам, была защитного цвета. Самодельная?

– Да.

– Вы давали показания добровольно?

– Конечно. Я из интернета узнал, сам поехал в Следственный комитет. Тут, в Донецке.

Савченко начинает эмоционально спорить со свидетелем. Судья делает ей замечание, Савченко говорит, если ее удалят из зала, она объявит голодовку.

Допрос свидетеля окончен, судья объявляет перерыв на несколько минут.

Новиков просит зачитать показания Моисеева, которые он дал на этапе предварительного следствия. По его словам, в его показаниях наблюдается множество противоречий. Савченко поддерживает: «Да, конечно, возможно, раньше он амнезией не страдал».

Зачитывают показания свидетеля в полном объеме.

Фейгин спросил, на какой машине свидетель вез Савченко. На «Ниве» без знаков.

– А разве можно так ездить? Без знаков?

– Сейчас нельзя, тогда можно было.

Вопросы снова задает Новиков.

– Поселок Северный далеко от Донецка Ростовской области?

- Я не знаю. Поедемте, я покажу вам на месте.

– Вы словами можете описать?

– Ну, Краснодон проезжаешь, его цепляешь и едешь прямо.

– Плотницкий попросил ее вывезти. Он уточнял, куда ее надо везти?

– Нет.

– Вы сами принимали решение?

– Да.

– Почему вы повезли ее в поселок Северный?

– Это единственное место, где она не попала бы, извините, под свой собственный обстрел.

– Где точно вы ее высадили? С точностью до улицы и дома.

– Я не помню, не могу вам дать такой информации.

– Где точно находится поселок Северный?

– Я не знаю.

– На каком расстоянии от Луганска?

– Я не картограф.

Судья делает Новикову замечание: он задает, мол, одни и те же вопросы.

– Но ваша честь, свидетель не отвечает на них!

Савченко кричит из клетки: «Я думаю свидетель не идиот и не дебил, и значит может показать на карте, где находится поселок Северный. Покажите ему карты. Пусть он покажет. Иначе этот суд вообще превращается в фарс»

Суд посовещался на месте и решил, что карту свидетелю показывать не будут. Савченко отчетливо нецензурно комментирует действия судьи.

Допрос свидетеля обвинения продолжается.

– Савченко кто-нибудь ставил на колени?

– Я не видел.

– Чем были связаны у нее руки – наручниками или веревкой?

– Скотчем.

– Был ли рюкзак Савченко на ее плечах?

– Я не помню.

– Почему вы решили, что это был ее рюкзак?

– А чей еще это был рюкзак? Но я не помню, на ней был рюкзак или мне его принесли бойцы.

Свидетель не помнит, какого цвета был мобильный телефон, изъятый у Савченко. Не помнит телефон, который он ей отдал, когда отпускал ее. Не помнит цвет рюкзака и как выглядела карта, изъятая у Савченко. Чем быстрее Новиков задает вопросы, тем медленнее Моисеев на них отвечает. Почти на все он говорит, что ничего не помнит.

Теперь защита, адвокат Илья Новиков. Судья просит не повторять заданные прокурорами вопросы.

– У вас есть военное образование?

– Нет.

– В армии служили?

– Да.

– Вы знаете, как осуществляется поиск корректировщиков на поле боя?

– Что именно сказала Савченко, когда вы ее увидели?

– Ну, что-то про то, что она корректировщик.

Точный ответ он не помнит и объясняет это тем, что год уже прошел. Также свидетель не помнит кому передал вещи Савченко.

– Кому-то из офицеров отдал. Рядом стоял Плотницкий, он контролировал все. Документы отдал на плацу в распоряжении нашего батальона.

Уточняющие вопросы защиты он называет «глупыми», поскольку «там война была, понимаете».

– Но от ваших вопросов зависит срок, – говорит свидетелю Фейгин.

– Сколько ваших бойцов тогда погибли?

– Ваша честь, могу я не отвечать на этот вопрос?

Судья просит его сообщить количество убитых.

– Погиб один мой друг.

– Всего один?

– Ну, много раненных было.

Свидетель говорит, что отвозил военнопленных, транспортировал их в расположение батальона «Заря». Что с Савченко потом стало не знает – «бои были».

– А какая погода была в тот день?

– Не хочу никого обидеть, но мне не до этого было.

После того, как свидетель отпустил Савченко 23 июня, Моисеев вернулся в часть. Что стало с ее документами он не знает – «как-то не интересовался». Второй прокурор спрашивает, помнит ли он какую-нибудь вышку рядом со своими позициями. Свидетель не помнит. Как и не помнит, эвакуировали ли 17 июня мирных жителей. Савченко тихонько говорит что-то Новикову и улыбается.

Точное время доставления Савченко в военкомат он вспомнить не может. Прокурор интересуется, были ли закатаны рукава у Савченко.

– Закатаны… Ой, опущены.

То, что она женщина, ополченцы поняли, когда начали ее досматривать, расстегнули китель.

– Можете назвать ваш позывной?

– Кэп.

У прокурора больше нет вопросов.