13 июля в ФСБ должен состояться допрос бывшего сотрудника службы безопасности ЮКОСа Алексея Пичугина, осужденного на пожизненное заключение. Но ни он, двумя неделями ранее специально этапированный в Москву из колонии «Черный дельфин» в Соль-Илецке, ни его адвокаты не знают, в связи с чем нужен этот допрос, поскольку официально их ни о чем не информировали. Лишь предполагают, что допрос будет по делу 18-летней давности: об убийстве мэра города Нефтеюганска Петухова.
Это дело СК срочно реанимировал в прошлом году, чтобы предъявить обвинение Ходорковскому. В мае у брата и матери Пичугина в рамках этого дела провели обыски. При этом, как сообщают адвокаты, оказывали моральное давление на самого осужденного: сотрудники колонии при нем набирали по мобильному номер его пожилой мамы, чтобы он услышал про обыски лично от нее. Через месяц Пичугину откажут в помиловании (причем на уровне губернатора, до президента она так и не дойдет), еще через месяц отправят в Москву на допросы. В принципе мотивация силовиков в этом деле понятна. Непонятны действия некоторых членов президентского Совета по правам человека, лично навещавших Пичугина в прошлом сентябре в колонии и рекомендовавших ему подавать прошение о помиловании. Они обещали поддержать ходатайство, но когда прошение было отклонено губернатором, председатель Комитета «За гражданские права» Андрей Бабушкин заявил СМИ, что ничего такого он Пичугину при личной встрече год назад не советовал. Цитирую: «Думаю, что это не мы (СПЧ. — Ред.) рекомендовали ему (Пичугину. — Ред.) подать прошение о помиловании, а это была его собственная инициатива» («КоммерсантъЪ» от 9 июня). Хотя тот же Бабушкин после визита в колонию в сентябре прошлого года писал у себя в «Живом журнале», что «я рекомендовал Алексею Владимировичу написать заявление о помиловании, а мы готовы его ходатайство поддержать».
Пичугин с недоумением и разочарованием воспринял произошедшее. Дело в том, что он не собирался подавать никакого прошения, исходя из того, что считает себя ни в чем не виноватым, а потому просить милости от государства не намерен. И если бы не настойчивые рекомендации СПЧ и обещания поддержки, Пичугин не писал бы прошение и в этот раз. Иллюзий он, конечно, не питал, но попробовал, тем более что в Комитете министров в Совете Европы лежит его жалоба на неисполнение Россией решения ЕСПЧ. Комитет министров уже задавался вопросом: почему российские власти не помилуют Пичугина, ведь таким образом могла бы решиться проблема нарушения прав осужденного на справедливое правосудие. Что важно: Пичугин в день подачи бумаги о помиловании 27 ноября 2015 года направил в СПЧ письмо, в котором информировал членов СПЧ Бабушкина и Федотова об этом и напомнил про обещание его поддержать. Однако итог получился печальным: ни само прошение не дошло до президента, ни письмо Пичугина не дошло в Совет (либо было проигнорировано на уровне секретарей). «Новая» попросила членов Совета прокомментировать эту ситуацию. Однако про не сдержанные обещания, увы, не было сказано ни слова. Речь в основном шла об отсутствии в стране института помилования как такового. Тем не менее мы благодарны за оперативный ответ члена Совета, судье Конституционного суда в отставке, Тамаре Морщаковой — человеку, который пытается сделать все, чтобы институт помилования, наконец, заработал.
ДОКУМЕНТ
В Совет по правам человека при
президенте Российской Федерации,
членам Совета Федотову Михаилу Александровичу
и Бабушкину Андрею Владимировичу
от пожизненно осужденного
Пичугина Алексея Владимировича,
отбывающего наказание в ФКУ ИК-6
по Оренбургской областиУважаемые Михаил Александрович и Андрей Владимирович!
Обращаюсь с настоящим письмом к вам и хочу выразить свою благодарность вам за поддержку и добрые слова в мой адрес в ходе вашего посещения ФКУ ИК-6 по Оренбургской области 10 сентября 2015 года.
В ходе беседы вы порекомендовали мне обратиться с прошением к президенту Российской Федерации В.В. Путину о применении в отношении меня акта о помиловании. По вашему мнению, направление мною ходатайства о помиловании в адрес президента РФ в настоящее время обосновано и будет поддержано Советом при президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека.
Настоящим сообщаю вам, что 27 ноября 2015 года мною через администрацию ФКУ ИК-6 по Оренбургской области подано прошение о помиловании в адрес президента РФ В.В. Путина.
Надеюсь на вашу поддержку при рассмотрении прошения.
С уважением,
(подпись) А.В. Пичугин
27.11.15.
КОММЕНТАРИИ
Андрей Бабушкин,
член СПЧ:
— Да, мы рекомендовали ему написать прошение о помиловании, но оно прошло мимо нас. То есть он не направлял нам в СПЧ копию прошения, мы ее не получали, а у нас в канцелярии ничего не теряется. Его адвокаты могли как-то выйти на меня. Выходить на личный контакт надо было, на прием прийти или по почте. Сложно сказать, почему не дошло до президента, но через нас оно не проходило. Я поднял сейчас материалы, мы с Пичугиным обсуждали, что можно сделать в его ситуации, и говорили, что в качестве возможных оснований для освобождения может быть прошение о помиловании. И сказали, что если он будет обращаться, то СПЧ это будет поддерживать.
Михаил Федотов,
председатель Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека:
— Мой комментарий по поводу письма Алексея Пичугина состоит из нескольких частей. Во-первых, еще в марте 2012 года Совет при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека передал главе государства документ, озаглавленный «Предложения по помилованию осужденных и обвиняемых по уголовным делам». В приложенном к документу списке среди лиц, по уголовным делам которых имеются сомнения в правомерности уголовного преследования и наказания, была и фамилия Алексея Пичугина. Таким образом, Совет исходил не только из конституционно-правовых принципов гуманности и справедливости, но и учитывал мнения экспертов о существенных нарушениях в правоприменительной практике.
При этом у нас не было ходатайства самого Пичугина о его помиловании. Но мы полагали (и уверенность в этом у нас сохраняется по сей день), что Конституция наделила президента России исключительными прерогативами по осуществлению помилования без каких бы то ни было ограничений формального характера. Эта исключительность особенно важна, когда в связи с персональными, внешнеполитическими или иными причинами есть необходимость немедленного освобождения того или иного лица, подвергающегося уголовному преследованию. Вспомним хотя бы недавнее помилование Надежды Савченко.
Во-вторых, осенью прошлого года наша Постоянная комиссия по содействию ОНК, реформе пенитенциарной системы и профилактике правонарушений (председатель — Андрей Бабушкин) в рамках своего выездного заседания в Оренбургской области действительно посещала «Черный дельфин». Мы разговаривали со многими из тех, кто приговорен к пожизненному лишению свободы, спрашивали об условиях содержания, качестве питания, медицинской помощи и т.д. Естественно, разговор выходил на темы амнистии и помилования. Мы рассказывали о тех недавних амнистиях, что были осуществлены по инициативе Совета, о наших предложениях по совершенствованию института помилования.
Наконец, в-третьих, письмо Алексея Пичугина, датированное 27 ноября 2015 года, я впервые увидел в своей электронной почте несколько дней назад, благодаря обозревателю «Новой Газеты» Вере Челищевой. Никаких следов прежнего пребывания этого письма в почте СПЧ пока найти не удалось. Почему оно не дошло до адресата вовремя, еще предстоит выяснить. Пока же могу ответить Алексею Владимировичу Пичугину только одно: право просить о помиловании принадлежит каждому осужденному, но миловать вправе лишь президент страны. И никто другой. И без каких-либо посредников.
Тамара Морщакова,
член СПЧ, экс-судья Конституционного суда России:
— Случай с не рассмотренным надлежащим образом прошением Алексея Пичугина о помиловании представляется явным нарушением ряда конституционных норм.
Судя по изложенным обстоятельствам, его ходатайство было отклонено комиссией по помилованию и губернатором Оренбургской области. Оно не было передано на федеральный уровень, то есть не дошло ни до президента Российской Федерации, ни даже до его администрации. Но, во-первых, согласно части 3 статьи 50 Конституции РФ, право каждого осужденного просить о помиловании или смягчении наказания носит абсолютный характер и принадлежит любому отбывающему и даже отбывшему наказание. Конституционный суд РФ подчеркивает, что — в соответствии со статьями 19, 50 (часть 3), 56 (часть 3) Конституции РФ — данное право не подлежит ограничению ни для отдельных категорий лиц, ни для конкретных видов преступлений или мер наказания. Никто не может быть дискриминирован в своем праве обратиться с ходатайством о помиловании и в связи какими-либо другими обстоятельствами, например, из-за отрицания своей вины или невозмещения причиненного преступлением ущерба, а также по иным причинам (даже в условиях военного или чрезвычайного положения).
Во-вторых, согласно российской Конституции (п. «о» статьи 71) помилование относится к исключительному федеральному ведению и осуществляется верховной федеральной властью в лице президента Российской Федерации. Поэтому недопустимы и какие-либо действия или решения региональных комиссий по помилованию, а также губернаторов либо президентов субъектов Российской Федерации, создающие препятствия для рассмотрения ходатайств о помиловании главой государства — высшим должностным лицом, единственно управомоченным на помилование. Если же на региональном уровне по существу предопределяется его решение об отказе в помиловании, то это явно противоречит не только конституционным полномочиям президента, но и исключительному ведению Российской Федерации в области законодательного регулирования уголовной ответственности.
В-третьих, исключительность полномочий президента Российской Федерации по помилованию обусловливает, что решения региональных комиссий и руководителей субъектов Российской Федерации по этим вопросам носят рекомендательный характер. Более того, порядок рассмотрения ходатайств о помиловании на региональном уровне установлен указом президента Российской Федерации от 28 декабря 2001 года. Он не может рассматриваться как потенциально влекущий парализацию конституционного правомочия президента по помилованию. Процедура, учрежденная его указом на уровне регионов, является не обязательной, а лишь факультативной. Иначе пришлось бы признать, что президент своим указом делегировал федеральные полномочия неконституционным органам на территориях субъектов Российской Федерации. Однако практика знает, пусть и немногочисленные, примеры указов президента Российской Федерации о помиловании, изданных без предварительного рассмотрения на региональном уровне (по крайней мере, известны указы 2003 года о помиловании почти 100 осужденных-женщин, как и случай с М.Б. Ходорковским в 2013 году). Несвязанность президента предложенными им самим процедурой и решениями комиссий и глав субъектов Российской Федерации при рассмотрении вопросов помилования является минимальным условием допустимости этой их деятельности.
Однако нельзя не признать, что история с ходатайством Пичугина свидетельствует о другой опасности. Деятельность региональных комиссий и раньше демонстрировала, что статистика учета главой государства их позиции в пользу помилования стремится к нулю, что, правда, относится и к помилованию в целом. Но примеры удовлетворения ходатайства о помиловании (вопреки отказу местной власти поддержать его) вряд ли удалось бы найти.
Алексей Козырев,
член СПЧ, председатель комиссии по вопросам помилования на территории Санкт-Петербурга:
— Узнав про случай с Пичугиным, который якобы надеялся на поддержку его прошения о помиловании, я не мог вновь не вернуться к этой болезненной теме. Притом совершенно не призывая как-то смягчить его горькую участь и даже прекрасно понимая членов оренбургской комиссии по помилованию и губернатора области, не поддержавших это прошение.
В последнее время в России такой важный и гуманный институт, как помилование, работает крайне неэффективно. Сложившаяся многозвенная, громоздкая и инерционная схема привела к тому, что сроки рассмотрения прошений порой превышают десять месяцев, что, как правило, влечет за собой их отклонение. За это время, как правило, происходят серьезные изменения в судьбах просителей: кто-то уже освободился, кто-то совершил проступок в местах заключения, а были случаи, когда осужденные умирали, не дождавшись решения. Отсюда и резкое падение доверия к институту помилования. Причем как со стороны находящихся под стражей, так и среди членов региональных комиссий по помилованию.
И действительно: понять осужденных, чьи сроки заключения зачастую близки к срокам рассмотрения их прошений о помиловании, а результат заведомо известен, можно. Но как не понять и вторую сторону процесса. Я являюсь председателем питерской комиссии по помилованию с первого дня ее основания. За эти 15 лет мы 156 раз собирались на многочасовые заседания, на которых рассмотрели без малого тысячу прошений. Обсуждали, спорили, что-то друг другу доказывали, много раз выезжали в колонии, встречались с осужденными, их родственниками, потерпевшими. В результате поддержали около трех сотен обращений тех заключенных, которые по нашему глубокому убеждению исправились, не опасны для общества и достойны свободы.
Увы! Ни один из них так и не вышел на свободу! КПД 15 лет работы 20 членов комиссии — ноль! Возникает вопрос: а есть ли вообще необходимость в подобной системе помилования в нашей стране? Зачем сотни занятых и заслуженных людей тратят свое драгоценное время, энергию, силы абсолютно безрезультатно. Наверное, пора кардинально менять систему. Причем есть целый ряд вполне конкретных и действенных предложений. Необходимо только, чтобы о них услышали на самом высоком уровне в Кремле.
Еще раз вернусь к конкретному Пичугину. Да о нем ли речь? И справедливо ли, если осужденный на пожизненное заключение будет помилован президентом, а тысячи «легковесов», которым действительно «нечего за решеткой делать», так за нею и останутся? Так что не в Пичугине дело. Просто мне кажется, что время кардинальных решений по модернизации института помилования пришло! Пора!
«Обидно и удивительно читать комментарии А. Бабушкина в статье Сергея Сергеева («КоммерсантЪ» за 10 июня). А как же его рассказ о нашей встрече 10 сентября прошлого года, который он по собственной инициативе опубликовал в Сети? Нет слов…
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Алексей Пичугин,
пожизненно осужденный:
<…> Господину Бабушкину желаю быть более честным в своих словах и комментариях в той деятельности, которой (а она, безусловно, важна и благородна!) он занят!»
(передано через журналиста Веру Васильеву)
