Европейский Суд вынес Постановление по делу «Касилов против России» по жалобе осужденного россиянина на ряд нарушений Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с неудовлетворительными условиями содержания в СИЗО и несвоевременным возвратом залога после изменения этой меры пресечения на заключение под стражу до вступления приговора в силу.
В июле 2013 г. Аркадию Касилову были предъявлены обвинения по ряду преступлений, спустя год он был помещен в СИЗО, а в мае 2015 г. суд отпустил его из-под стражи под залог в 1,3 млн руб. Спустя два года Южно-сахалинский городской суд оправдал мужчину по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 160 УК РФ, но осудил по ч. 1 ст. 30, п. «в» ч. 5 ст. 290 УК РФ, приговорив его к 5 с половиной годам лишения свободы с отбыванием наказания в ИК строгого режима и дополнительному наказанию в виде штрафа в 1 млн руб. При этом суд изменил подсудимому меру пресечения в виде залога на заключение под стражу до вступления обвинительного приговора в силу и распорядился вернуть уплаченный залог.
В мае 2018 г. уголовное дело было возвращено апелляцией на новое рассмотрение в суд первой инстанции, который признал подсудимого виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 ч. 3 ст. 160 УК РФ, и назначил ему наказание в виде штрафа в 350 тыс. руб. Поскольку уплаченный залог был возвращен супруге заявителя лишь после длительной судебной тяжбы, назначенный судом штраф выплачивался семьей осужденного из других средств.
В жалобе в Европейский Суд Аркадий Касилов указал на плохие условия содержания в СИЗО (малый размер камеры и ее переполненность, систематические обыски в связи с поиском запрещенных веществ, отсутствие горячей воды), на то, что во время заключения под стражу он не виделся со своими детьми, а также на то, что власти слишком долго не возвращали его супруге уплаченный залог. Он также отметил, что в период обжалования обвинительного приговора продолжительностью более 11 месяцев к нему фактически применялись одновременно две меры пресечения: помещение под стражу и залог. По мнению заявителя, все это нарушило его права по ст. 3 и 13 Конвенции, гарантирующие запрет пыток и эффективные средства правовой защиты, а также ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции, защищающую право собственности. Он просил присудить ему 9 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда и 150 тыс. руб. в возмещение судебных расходов.
В возражениях Правительство РФ указало, что условия содержания в СИЗО соответствовали стандартам, а длительное удержание залога никак не нарушило права собственности заявителя, поскольку эта сумма выплачивалась супругой осужденного гражданина, а не им самим. При этом российская сторона никак не прокомментировала доводы о проведении систематических обысков в изоляторе.
После изучения материалов дела Европейский Суд согласился с доводами заявителя о том, что в площадь камеры не должна включаться площадь, занимаемая туалетом, поэтому в рассматриваемом случае площадь камеры составляла 16,5 кв. м, а личное пространство для каждого заключенного не превышало 3 кв. м. Страсбургский суд также подтвердил, что российские власти слишком долго удерживали залог, целесообразность которого в плане законности исчезла после помещения заявителя в СИЗО. Данная сумма, подчеркнул Суд, не была использована при уплате назначенного наказания в виде штрафа, что также умалило имущественные права осужденного, поскольку российские власти не доказали наличие между супругами режима раздельной собственности. Поскольку ЕСПЧ выявил нарушение ст. 3 Конвенции и ст. 1 Протокола № 1, он присудил заявителю компенсацию морального вреда в размере 6,5 тыс. евро и 1,5 тыс. евро в возмещение судебных издержек.
Комментируя выводы ЕСПЧ, директор Центра практических консультаций, юрист Сергей Охотин отметил, что Суд рассмотрел ситуацию, в которой люди сталкиваются с незаконными действиями суда, лежащими вне плоскости самого судебного разбирательства, когда требуется обжаловать действия или бездействие суда, не связанные непосредственно с отправлением правосудия: «В случае заявителя это был вопрос произвольного удержания залога, но на самом деле таких ситуаций множество».
По словам эксперта, адвокаты, юристы и те, кому часто приходится сталкиваться с работой российских судов, регулярно наблюдают большие и маленькие нарушения, иногда умышленные, иногда просто «сбои в работе» которые невозможно обжаловать. «Заявитель одновременно с нарушением права ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции ставил вопрос о применении ст. 13 Конвенции – отсутствии эффективных средств правовой защиты. Однако Европейский Суд, признав жалобу приемлемой в этой части, не стал рассматривать такой вопрос, притом что Правительство РФ противоречило заявителю, утверждая, что ему были доступны эффективные средства правовой защиты против произвольного удерживания судом суммы залога. К сожалению, в самом решении ЕСПЧ эти правовые средства защиты не перечислены. Иными словами, Страсбургский суд опять уклонился от разрешения и оценки вопроса, могущего иметь важное значение для национальной практики», – подчеркнул Сергей Охотин.
Он добавил, что проблема подобного произвола в российских судах уже стала критической: не соблюдаются сроки, документы формируются задним числом, и все это – без возможности эффективного обжалования, поскольку судьи, с одной стороны, по закону, при вынесении решения защищены от вмешательства извне, а с другой стороны, этот принцип распространен столь широко, что защищает не столько независимость судьи, а самого судью от ответственности за любой произвол, даже если последний никак не связан с самим рассмотрением дела. «Указанная ситуация пагубно влияет на авторитет суда, поскольку регулярные нарушения закона со стороны судей (часто оправдываемые загруженностью, нехваткой помощников и пр.) ставят под сомнение их право давать оценку нарушениям закона, допущенным другими лицами, в ситуации, когда они столь снисходительны к собственным нарушениям», – полагает эксперт.
Юрист также заметил, что в рассматриваемом деле Европейский Суд выявил нарушение ст. 3 Конвенции касательно условий содержания под стражей по жалобе 2018 г. «При этом из решения и временного промежутка событий не усматривается, что заявитель обращался в порядке КАС с административным исковым заявлением за компенсацией, как ранее рекомендовал ЕСПЧ в Постановлении “Шмелёв против России” № 41743/17 от 17 марта 2020 г. Таким образом, данным решением ЕСПЧ дополнительно подтверждено, что если жалоба на условия содержания была подана совместно с жалобой на другие нарушения, то она не будет исключена до прохождения национальных средств правовой защиты, а нарушение подлежит рассмотрению. Относительно же статуса жертвы по имущественным нарушениям дополнительно обозначен довольно важный момент в части признания надлежащим заявителем супруга титульного владельца средств. ЕСПЧ, несмотря на возражения правительства о том, что денежные средства принадлежали супруге заявителя, не усомнился в наличии статуса жертвы самого заявителя, исходя из того, что правительство не подтвердило раздельный режим имущества», – заключил Сергей Охотин.
Адвокат, член Совета АП Ставропольского края Нарине Айрапетян отметила, что жалобы на условия содержания под стражей уже давно являются «потоковыми», практика по ним достаточно сформирована. «Что же касается вопроса “двойного санкционирования”, то такие случаи не столь распространены. Любое вмешательство должно преследовать законную цель, при этом меры должны быть соразмерными. Каждое лицо имеет право на уважение своей собственности, а денежные средства, внесенные на депозит в качестве залога, тоже являются собственностью. То обстоятельство, что залог при изменении меры пресечения не был возвращен вплоть до вступления приговора в силу, не преследует законную цель и является чрезмерным. В данном случае залог не гарантировал ни нормальный ход судебного разбирательства, ни выплату штрафных санкций. Поэтому выводы Европейского Суда обоснованны», – полагает она.
Редакция «АГ» связалась с адвокатом АП Приморского края Натальей Касиловой, представлявшей заявителя в ЕСПЧ, однако она воздержалась от комментария.
