В Багратионовский районный суд
Калининградской области
у/д №1-14/2015
судья Новицкая А.Э.
ПИСЬМЕННЫЕ ПОЯСНЕНИЯ
(выступление в прениях)
Уважаемый суд!
По итогам рассмотрения данного дела и оценки всех имеющихся в нём доказательств, полагаю обоснованным и объективным вывод о невиновности подсудимого Е в инкриминируемом ему преступлении.
Такой вывод следует из двух основных тезисов:
- В ходе расследования дела не установлено доказательств, неопровержимо подтверждающих факт нападения именно подсудимых – Е и Я – на сотрудника администрации ИК-13 Степаненко.
- В деле отсутствуют неопровержимые доказательства причинения потерпевшему именно тех телесных повреждений, которые указаны в обвинительном заключении и на которых строится квалификация действий подсудимых.
Полагаю необходимым указать конкретные обстоятельства дела, подтверждающие вышеуказанные соображения.
1.
- Само предположение о том, что нападение на потерпевшего совершили Е и Я основано исключительно на показаниях самого потерпевшего. Все привлечённые к участию в деле свидетели в качестве источника своей осведомлённости о факте нападения именно Е и Я на С, указывают непосредственно на него. Между тем, такое заявление потерпевшего о нападении на него именно подсудимых следует расценивать именно как предположение, поскольку, во-первых оно не подтверждается из иных источников, а во-вторых, сам потерпевший не смог однозначно утверждать, что другие заключённые ИК-13 нападение на него не совершали (об этом было сказано потерпевшим на допросе 03.03.15г.).
В этой связи хотелось бы привлечь внимание суда к правовой норме, закреплённой в ч.4 ст.14 УПК РФ – о невозможности обоснования обвинительного приговора на предположениях
Необходимо также отметить, что следуя позиции обвинения в данном деле, неоднократно высказанной при рассмотрении ходатайств защиты о допросе новых свидетелей, лица, не наблюдавшие лично события на площадке перед общежитием 9-го отряда 31.05.14г. с 11 до 13 часов, не могут являться свидетелями по данному делу в рамках предъявленного обвинения.
Кроме того, все свидетели по делу являются работниками администрации исправительного учреждения, в силу корпоративной солидарности, общности служебных интересов, стремления к поддержке коллеги в конфликтной ситуации с представителями социальной группы, противопоставляющей себя сотрудникам пенитенциарного учреждения, занимают позицию, направленную на поддержку потерпевшего.
Также нельзя не отметить, что сотрудники колонии, в частности заместитель начальника А, являющийся одним из ключевых свидетелей, предпринимали меры по недопущению привлечения к участию в деле иных свидетелей. Имеется ввиду сообщение данного свидетеля о том, что установив лиц, являющихся очевидцами происшествия 31.05.14г., данный сотрудник в своём рапорте об исполнении следственного запроса о розыске свидетелей, сообщил следствию заведомо не соответствующие сведения о том, что среди заключённых ИК-13 интересующих следствие лиц нет. В результате таких действий администрации колонии, вместе с отсутствием какой-либо настойчивости следствия в деле розыска и допроса свидетелей, на этапе предварительного расследования было нарушено право подсудимых на защиту. Особо следует отметить, что это право в части обязанности установить полный круг свидетелей происшествия и обеспечить возможность дачи ими показаний, не было восстановлено и судом, несмотря на все усилия защиты.
Вышеизложенные обстоятельства должны вызвать крайне осторожное, предельно критическое отношение к имеющимся в деле свидетельским показаниям. Однако отношение суда к заявленным защитой ходатайствам, касающимся свидетельских показаний по делу, о чём будет сказано далее, не позволяет рассчитывать на такой подход.
Претензии защиты к свидетелям обвинения и их показаниям не были опровергнуты в ходе разбирательства по делу и могли быть отклонены при наличии иных доказательств, полученных при помощи средств объективного контроля за территорией колонии.
Никто из сотрудников администрации не отрицал того факта, что события происходившие на месте происшествия, были зафиксированы видеокамерой наблюдения и сохранены на носителе информации. Свидетели А и В прямо заявили, что такая запись находилась в ИК-13 и они её просматривали. Защитой были установлены лица, не являющиеся сотрудниками колонии (Лютая Н.В. и Заиграев Ю.Е.), которые заявили о том, что также просматривали данную видеозапись. Нет никаких оснований не доверять показаниям подсудимого Е, заявившего о том, что бывшему заключённому ИК-13 С данная видеозапись была продемонстрирована сотрудниками администрации.
Далее, никто из сотрудников колонии не заявил и том, что данная видеозапись была утрачена. Однако в материалах дела она отсутствует, и никаких сведений, указывающих на какие-либо усилия следствия получить её и приобщить к материалам дела, не имеется; следователь удовлетворился ответом начальника ИК-13 о том, что у него эта запись отсутствует, без объяснения причин, почему она отсутствует в колонии и где она находится.
Таким образом, в ходе рассмотрения дела было доподлинно установлено, что видеозапись происшествия существует, и она имеет существенное значение для оценки действий подсудимых.
Указанное обстоятельство, с одной стороны, должно дать обоснованный повод для негативной оценки качества следствия и критичному подходу ко всей совокупности доказательств обвинения, а с другой стороны – подвигнуть суд на самостоятельное выполнение тех действий, которые не были осуществлены следствием для приобщения данных объективного контроля.
Однако вынужден констатировать, что эти крайне необходимые действия судом выполнены не были, в следствие чего в деле до настоящего времени не появились объективные, непредвзятые доказательства событий происшествия.
Подсудимые изложили свою версию событий 31.05.14г., согласно которой конфликт между ними и потерпевшим произошёл в результате неоправданного применения физической силы потерпевшим к заключённому К.
На стадии следствия по данному делу не было предпринято никаких мер для того, чтобы проверить эту версию и подтвердить её либо обоснованно опровергнуть. Следствие, и приходится говорить, суд, всячески избегали любых действий, направленных на проверку версии обвиняемых, под любыми, надуманными предлогами. Фактически обязанность следствия проверить версию обвиняемых, не была исполнена.
Между тем, такая проверка не только могла бы дать доказательства в пользу подсудимых, но и объяснить поведение, действия потерпевшего и свидетелей обвинения, мотивы, которые ими двигали в ходе изложения их версии событий, беспрекословно принятой следствием и поддержанной обвинением.
Если предположить, что подсудимые говорят правду о применении С силы в отношении К, то это означает, что потерпевший сам нарушил закон, совершил противоправные действия (превышение должностных полномочий с применением насилия). Отрицание этого факта потерпевшим возможно только путём обвинения подсудимых в немотивированной агрессии в отношении него; в любом ином случае из жертвы он становился бы виновником, или как минимум, провокатором происшествия.
Таким образом, оговор подсудимых со стороны потерпевшего С, а также его коллег – свидетелей объясняется стремлением избежать ответственности за неправомерны действия, которая наступила бы и для С и для его руководителей, в случае предания огласке и расследования этих действий.
Изложенная версия событий прямо противоположна позиции обвинения, полностью построенной на предположениях потерпевшего и иных заинтересованных лиц, и если взять её за истину, то становятся объяснимыми и понятными и все те недостатки следствия и обвинения, о которых будет сказано далее, и категорическое нежелание следствия и обвинения выяснять существенные обстоятельства дела и открытое игнорирование законных требований защиты о проверке доводов обвинения и приобщении новых доказательств к делу.
Особо я бы обратил внимание на то обстоятельство, что потерпевший С достоверно не помнит, что произошло после якобы нанесенных ударов Е и Я, при этом потом уже он очнулся где-то наверху, в помещении отряда, куда попал, как следует из его показаний, показаний подсудимых, иных свидетелей, в сопровождении иных заключенных. В этой связи, вопрос, когда и при каких обстоятельствах он получил телесные повреждения, зафиксированные впоследствии, достоверно в ходе судебного разбирательства установить не удалось.
2.
Квалификация действий подсудимых находится в прямой зависимости от оценки последствий физического воздействия, применённого к потерпевшему. В связи с этим заключение судебно-медицинской экспертизы по вопросам, касающимся повреждений здоровья потерпевшего (а иных документов в этой части в деле не имеется) должно являться предметом пристального рассмотрения и оценки при вынесении приговора.
Однако защитой были установлены такие обстоятельства, связанные с данным доказательством, при которых использование его в качестве довода обвинения является совершенно необоснованным. Имеется ввиду:
- При назначении и проведении судебно-медицинской экспертизы было грубо нарушено право подсудимого Е и обязанность следственного органа в части ознакомления обвиняемого с назначением экспертизы. Постановление о назначении экспертизы не было предъявлено для ознакомления Е после его вынесения; с данным постановлением он был ознакомлен уже после проведения экспертизы. УПК РФ не содержит норм, освобождающих следователя от обязанности ознакомить подозреваемого, обвиняемого с постановлением о назначении экспертизы перед её проведением, а значит в данном случае имеет место нарушение порядка получения доказательства обвинения, которое не может быть оправдано какими-либо обстоятельствами и делает его недопустимым с позиции ст.75 УПК РФ.
- В тексте заключения СМЭ имеются сведения, противоречащие показаниям потерпевшего и иным материалам дела – о времени и обстоятельствах обращения в медицинские учреждения, поставленных диагнозах, сообщённых обстоятельствах получения травм. Наличие таких противоречий вызывает необходимость либо уточнения указанных в заключении сведений путём допроса эксперта (чего не было сделано, несмотря на все усилия защиты в этом вопросе), либо применения к оценке данного доказательства положений ч.3 ст.14 УПК РФ (т.е., толкования противоречий в пользу подсудимых).
- Выводы судебно-медицинской экспертизы противоречат положениям нормативного акта, регламентирующего оценку последствий травм для здоровья потерпевшего – п.8 (8.2.) приложения к приказу Минздравсоцразвития РФ №194н от 24.04.2008г. «Медицинские критерии определения степени тяжести вредя, причинённого здоровью человека». Согласно этим положениям, вывод эксперта о средней степени тяжести вреда здоровью, причинённого С, является неправильным, а значит квалификация действий подсудимых, как применение насилия, опасного для здоровья, не обоснована.
3.
В условиях, когда доказательства обвинения имеют существенные недостатки, принципиальное значение имеет оценка допустимости таких доказательств и возможности их использования для обвинения с позиции ст.75 УПК РФ. Данная оценка заключается в следующем.
- Относительно показаний свидетелей А., В., Д., К., М.О., С., С.:
В материалах дела имеются достоверные сведения, указывающие на отсутствие этих лиц на месте происшествия во время совершения подсудимыми инкриминируемых им действий; названные лица дали показания, согласно которым они не видели само происшествие (в частности, нападение на С.); сведения, исходящие лично от этих лиц, касаются только событий, последовавших за происшествием.
Перечисленные обстоятельства являются основаниями возражений гособвинителя против вызова и допроса свидетелей защиты Б, Б, Г, Е, К, К. Судом было отказано в удовлетворении данного ходатайства защиты по мотивам, аналогичным изложенным гособвинителем.
В соответствии с ч.4 ст.15 УПК РФ стороны обвинения и защиты равноправны перед судом. Данный принцип распространяется и на оценку доказательств, в частности свидетельских показаний. В соответствии со ст.17 УПК РФ судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства, руководствуясь при этом законом, т.е. и вышеназванной нормой. Из вышеописанной ситуации с использованием в деле свидетельских показаний видно, что обвинению предоставлено необоснованное преимущество, выражающиеся в возможности предоставления доказательств, аналогичных доказательствам защиты, возможность предоставления которых судом отвергнута.
Таким образом, доказательства обвинения – показания свидетелей А., В., Д., К., М., С., С. приобщены к делу с нарушением положений ст.15 УПК РФ
- Относительно фигурирующего среди доказательств рапорта заместителя начальника колонии А об отсутствии свидетелей происшествия (л.д. 60-62):
В соответствии с ч.1 ст.56 УПК РФ свидетелем является лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела. Заключённые ИК-13, которые лично наблюдали события, происходившие на площадке перед входом в общежитие 9-го отряда в период с 11-30 до 13-00, а также события, происходившие в общежитии 9-го отряда в это время, являются свидетелями по уголовному делу в рамках которого подсудимым вменяются в вину действия, предпринятые ими в указанное время в указанном месте. При этом желание указанных лиц давать показания по делу, а также содержание показаний, которые они готовы дать, не имеют значения с позиции ст.56 УПК РФ для привлечения указанных лиц в качестве свидетелей по делу. Таким образом, содержание указанного документа не соответствует действительности и противоречит ст.ст. 56, 79, 187-191 УПК РФ.
- Относительно заключения судебно-медицинской экспертизы №2465 от 28.08.14г. по оценке вреда здоровью потерпевшего С, причинённого подсудимыми:
Данное заключение содержит недостатки, описанные в ходатайстве защиты от 13.03.2015г. и не соответствует требованиям п.10 ч.1 ст.204 УПК РФ в части обязательности обоснования выводов эксперта.
В соответствии с ч.1 ст.75 УПК РФ, вышеуказанные доказательства, полученные с нарушением требований данного Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст.73 данного Кодекса.
4.
Отдельно следует остановиться на обеспечении судом права на защиту подсудимым.
В соответствии с ч.4 ст.16 УПК РФ, суд обеспечивает обвиняемому возможность защищаться всеми не запрещенными настоящим Кодексом способами и средствами. В соответствии с п.5 ч.4 ст.47, ч.1 ст.119 УПК РФ, обвиняемый вправе заявлять ходатайства о производстве процессуальных действий или принятии процессуальных решений для установления обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, обеспечения прав и законных интересов.
Подсудимым Е и его защитниками были заявлены следующие ходатайства:
- об истребовании в ИК-13 сведений о заключённых 9-го отряда, находившихся на пофамильно-карточной проверке с 11 до 13 часов 31.05.14г. и вызове их для допроса в качестве свидетелей;
- ходатайства о вызове свидетелей из числа заключённых, личности которых установлены и в деле имеются непротиворечащие друг другу и не опровергнутые сведения о том, что данные лица присутствовали непосредственно на месте и во время происшествия;
- ходатайства о вызове и допросе эксперта, давшего заключение судебно-медицинской экспертизы №2465 от 28.08.14г. по оценке вреда здоровью потерпевшего С;
- ходатайство о вызове и допросе оператора системы видеонаблюдения ИК-13, зафиксировавшей события происшествия 31.05.14г., Т.;
- ходатайство об истребовании в УФСИН России по Калининградской области и в Калининградской областной прокуратуре по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях материалов проверок, к которым, согласно показаниям работников колонии, приобщались копии видеозаписи купольной камеры наблюдения;
- ходатайство о допросе в качестве свидетелей защиты членов ОНК Лютой Н.В. и З., которые участвовали в проведении проверок по событиям 31.05.14г. и просматривали видеозаписи купольной камеры наблюдения, зафиксировавшей эти события.
Все указанные ходатайства были основаны на имеющихся в деле прямых указаниях на осведомлённость названных лиц об обстоятельствах происшествия (они были либо его очевидцами, либо наблюдали его в записи). Доказательств, опровергающих эти сведения в деле не имеется. Следовательно, названные лица могли дать показания, свидетельствующие о полной или частичной невиновности подсудимых, а также опровергающие или ставящие под обоснованное сомнение показания свидетелей обвинения по тем же фактам и обстоятельствам.
Важный свидетель Лютая Н.В., располагающая сведениями о недостоверности доказательств обвинения, была доставлена в здание суда стороной защиты, в связи с чем отказ в её допросе прямо противоречит положениям ч.4 ст.271 УПК РФ, согласно которым суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве свидетеля или специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон.
Таким образом, процессуальные действия, на которых настаивала защита, были направлены на обеспечение возможности доказывания своей невиновности подсудимыми и в соответствии с положениями ч.3 ст.15, ч.4 ст.16, ч.1 ст.119, ст.244 УПК РФ, ходатайства об их проведении не могли быть отклонены судом. Однако отказы в удовлетворении данных ходатайств не только имели место, но и согласно имеющимся протоколам судебных заседаний они не были мотивированы и обоснованы доводами, подтверждёнными материалами дела (причины отказов не раскрыты, ссылки на обоснование принимаемых судом решений отсутствуют).
Исходя из вышесказанного, можно сделать следующие выводы о результатах работы следствия (и обвинения) по данному делу:
- Обвинением не представлено бесспорных доказательств того, что полученные потерпевшим телесные повреждения образовались в результате действий подсудимых.
- Обвинением не представлено бесспорных доказательств того, что именно подсудимые применяли насилие к потерпевшему.
- Обвинением не представлено бесспорных доказательств того, что иные заключённые колонии ИК-13, помимо подсудимых, не применяли насилие к потерпевшему.
- Обвинением не представлено бесспорных доказательств того, что если иные заключённые, помимо подсудимых, могли применять насилие в отношении потерпевшего, то причинённый его здоровью вред не мог образоваться вследствие действий этих лиц, а не подсудимых.
Полагаю, что при вышеизложенных обстоятельствах, у суда не имеется оснований для постановления обвинительного приговора. Доводы стороны обвинения спорны, неоднозначны и не подтверждаются неопровержимыми доказательствами. Презумпция невиновности не позволяет в таких условиях признать Е. виновным. Прошу суд признать Е невиновным по предъявленному обвиненияю.
Защитник Е.,
адвокат
Косс А.В.
10 апреля 2015г.
