Удивительно это, конечно… С конца прошлого года «Новая газета» регулярно пишет об избиениях, вымогательствах, доведении до самоубийства в московском СИЗО-4 «Медведь». Но ничего за полтора месяца в изоляторе так и не поменялось. ФСИН вроде бы проводит проверку по нашим публикациям. Тем не менее изолировать криминал, подчинивший себе весь СИЗО, ФСИН почему-то не спешит. Криминалитет так и продолжает контролировать СИЗО.
В последних числах декабря прошлого года на сайте «Новой газеты» был опубликован материал «Как убивают, истязают и вымогают деньги в изоляторе «Медведь» (СИЗО-4)». В статье рассказывалось о двух страшных случаях, произошедших в этом СИЗО.
В первом речь шла о том, что положенец изолятора Женя Рожок (Евгений Рожков, обвиняемый в бандитизме, разбойных нападениях, угонах, действиях, связанных с незаконным обращением огнестрельного оружия и боеприпасов, совершенных при отягчающих обстоятельствах) вымогал у заключенного Петра (осужден на 19 лет строгого режима за незаконное производство, сбыт наркотиков в крупном режиме) 500 тысяч рублей. Петр сказал, что таких денег нет. «Брат присылает мне ежемесячно по 8 тысяч, из них 5 я отдаю «на озеленение Луны», то есть в общий котел. Больше у меня нет», — рассказывает Петр. Но смотрящий в это не поверил и поставил условие: «Или 500 тысяч, или пойдешь в камеру для «петухов».
«Петушиные» камеры есть в каждом изоляторе, и, чтобы попасть в такую камеру, необязательно быть гомосексуалистом или изнасилованным. Достаточно, чтобы смотрящий просто назвал человека «петухом». С этим клеймом заключенный пойдет и на зону. С этой категорией людей другие осужденные не имеют право разговаривать, в столовой они сидят за отдельным столом, к их вещам нельзя прикасаться. В общем, изгои…» — писала я в статье. В итоге, каким-то странным образом оказавшись в камере Рожка в ночь с 1 на 2 декабря прошлого года, Петр перерезал себе горло.
Второй случай, о котором шла речь в статье, — это избиение двумя пьяными заключенными своего сокамерника Алексея. Вначале Алексея били руками и ногами по голове. «Затем повалили на пол и стали запрыгивать на грудь, потом принялись бросать в него полные пятилитровые бутыли с водой. Ну а затем пытались воткнуть ему в глаза две ложки. Одну Алексей сломал, остался даже след на руке, а вторую ложку сломать не успел, она попала в глаз», — говорилось в статье. Никакого уголовного дела возбуждено не было, необходимой медицинской помощи Алексею в изоляторе так и не оказали. Пару раз дали обезболивающие да глазные капли. Вот и все лечение. Алексея даже не направили на обследование в тюремную больницу. А ведь у него по-прежнему болят ребра, бок, голова, глаз, сломано ухо…
На днях, как член ОНК Москвы, я получила из СИЗО-4 заявление от заключенных, в котором они подробно рассказывают о преступлениях, которые были совершены в отношении Петра и Алексея.
Имена написавших (а также реальные номера камер) не называю в целях их безопасности.
Письмо из СИЗО-4
«Когда мы поступили в СИЗО 77/4, мы были распределены в камеру № 1, эту камеру курировал оперативник по имени Юра. Через несколько дней после нахождения, нас по очереди на прием вызвал оперативник Юра и в приватной беседе сказал, что безопасное содержание, точнее, пребывание в камере № 1 стоит 15 000 рублей в месяц, в обратном случае с нами может что-нибудь произойти нехорошее, и мы согласились.
В конце июля 2015 года, он снова вызвал нас и сказал, что его увольняют и вместо него будет новый опер по имени Гриша, после чего вызвал опера Гришу и познакомил нас с ним. Где-то через неделю нас перевели в камеру № 2, где мы и находимся до сих пор. В ноябре 2015 года к нам в камеру посадили мужчину лет 40 по имени Петр, осужденного по ст. 228 ч. 5 сроком на 19 лет строгого режима. Вечером этого же дня Петр рассказал, что до камеры № 2 он почти год сидел в камере № 3, и весь этот год, проведенный там, он платил ежемесячно смотрящему за СИЗО 77/4 Жене (Рожок). И в конце концов ему это надоело, и он убежал на вечерней проверке из камеры № 3 и попал к нам в камеру № 2.
Спустя две недели к нам в камеру № 2 вечером, в районе 17-18 часов, зашли 8 человек спортивного телосложения, это были Женя Рожок, Сергей (Малыш), Афоня (Малыш — Сергей Щипанцев, по данным следствия, является членом люберецкой ОПГ, 30 июня 2015 г. осужден по ст. 162 ч. 4 (разбой) УК РФ. Срок — восемь лет шесть месяцев с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, из них шесть лет находится в СИЗО-4. Афоня — Александр Афанасьев, в СМИ неоднократно упоминался как лидер измайловской ОПГ, 14 января 2016 г. осужден по ст. 162 на 12 лет с отбыванием наказания в колонии строгого режима, пять лет содержится в СИЗО. — Е. М.), остальных я не знаю, и со словами «Вставайте суки!» — нас построили (22 человека) в камере и по очереди начали избивать! Когда Рожок увидел в камере Петра, то все внимание этой толпы перешло на него. Рожок спросил, почему Петр находится в нашей камере, а не в петушатнике. На что Петр возразил Рожку и сказал, что он не петух, и его сразу начали избивать, а когда остановились, Рожок Женя сказал, чтобы мы выкинули Петра из камеры — либо он нас всех объявит петухами.
Затем они ушли, через 10 минут открылось окно приема пищи в нашей двери, и там было лицо Сергея Малыша, он позвал нас и сказал, что надо переговорить тет-а-тет в коридоре изолятора, мы согласились, после чего он (Малыш) крикнул: «Гриша, открывай», и в окне двери, через которую мы разговаривали с Малышом, мы увидели опера Гришу, который сразу открыл дверь камеры, и мы вышли. В коридоре нашего этажа мы увидели Малыша, опера Гришу, и смотрящего за СИЗО 77/4 Женю Рожка, они позвали нас в кабинет опера Гриши, который находится на нашем этаже.
Малыш. Фото со страницы самого Малыша «Вконтакте» (уже удалено пользователем)
Мы зашли в кабинет, где нам все трое (опер Гриша, Малыш, Рожок) в ультимативной форме приказали, чтобы мы и остальные наши сокамерники в кратчайшее время выгнали Петра из нашей камеры № 2, в противном случае он возьмет у опера Гриши все фамилии и имена всех, кто содержится в камере № 2, и всех, кто в этом списке, будут бить на этапах, сборках, в судах и лагерях. Понимая всю серьезность ситуации, мы согласились. Гриша сразу отвел нас обратно в камеру. Зайдя в камеру, мы рассказали своим сокамерникам о сложившейся ситуации, после чего вся камера сказала, чтобы Петр уходил, Петр собрал вещи и ушел из нашей камеры № 2. Спустя 2 часа нас опять вызвали в оперативный кабинет на нашем этаже, но, когда мы зашли в кабинет, там находился другой оперативный сотрудник СИЗО 77/4 по имени Александр Ксенафондов в звании капитана. Он спросил, что у нас произошло с Петром, мы ему рассказали всю историю от начала и до конца. После того как мы закончили, он задал нам вопрос: почему мы его просто выкинули? Мы спросили, а что нужно было сделать? Он четко, с угрозой в голосе сказал, что мы должны были его сначала избить, а затем сказать: иди в петушатник! А не просто выкинуть!
Мы стояли, молчали, после чего Александр сказал нам, что это вина всей нашей камеры, и если мы это не исправим, то нам <…>! Потом он встал из-за стола и сказал: «Пошли за мной», мы последовали за ним. Мы спустились этажом вниз, там стоял в локалке Петр с вещами. Опер Александр приказал нам поговорить с Петром и любым способом уговорить его, чтобы он пошел в камеру, где сидят петухи. Он (опер Саша) завел нас в локалку к Петру и встал недалеко. Мы спросили Петра, что он собирается делать? Петр сказал, что он требует встречи с вором в законе Андреем (Хоботом) (Хобот — Андрей Беляев-Вознесенский, арестован по ст. 228 (наркотики). — Е.М.), который находится в СИЗО 77/4: мол, только он может разрешить его ситуацию и поступить справедливо. Оперативник Александр, услышав наш разговор, подошел к локалке и стал грубить Петру, говорить, что у того только одна дорога — это петушатник, и его вопрос уже решил Рожок, но Петр твердил свое и требовал встречу с вором Андреем (Хоботом). Мы повернулись к Александру и сказали, что в этом разговоре мы лишние и чтобы он вел нас обратно в камеру № 2. Опер (Александр) вывел нас из локалки и повел в камеру № 2. На следующий день мы узнали, что Петр попал в камеру 307 (где и сидит Рожок) и вскрыл себе ночью шею!
В ночь с 18 на 19 декабря 2015 года открылась дверь в камеру, и нас позвал дежурный опер по имени (вроде Руслан или Ренат). И сказал: можем ли мы пару дней посидеть в другой камере? Мы спросили: что случилось? Он сказал, что в камере № 4 двое подследственных напились и на протяжении 2—3 часов избивали другого подследственного. И что тот, которого избили, может умереть, и пару дней надо посидеть с ним и поухаживать за ним. Мы сказали, что согласны, но, если есть возможность, лучше бы было, если этого парня (которого избили) посадили к нам, и здесь ухаживать за ним удобнее, камера большая и комфортная. Опер сказал, что подумает и решит. Через 10 минут снова открылась дверь, и к нам завели парня (которого избили в № 4), им оказался Алексей.
Он был сильно избит, его голова была сплошной гематомой, из-за гематом его оба глаза не открывались, из ушей текла кровь. Мы помогли ему раздеться и помыться, так как на протяжении того времени, пока его избивали в камере № 4, он от жуткой боли ходил под себя. Такого мы еще не видели, мы действительно были уверены, что от полученных травм он умрет, и поэтому периодически бегали к двери и звали сотрудников, чтобы они вызвали врача. Наутро пришел в камеру опер Гриша, вызвал Алексея и взял с него объяснения, что он ночью упал с кровати!
Где-то через неделю к нам в камеру пришел с обычным обходом правозащитник Андрей Владимирович Бабушкин и Елена Масюк. Елена Масюк в толпе увидела Алексея, на котором еще не сошли гематомы на лице, и поинтересовалась, что случилось.
Алексей рассказал ей правду, и через некоторое время в «Новой газете»вышла статья про Петра и Алексея. И после этого со стороны администрации и смотрящего за СИЗО 77/4 началась травля на нашу камеру № 2. Рожок приказал всем камерам не пускать больше в камеры правозащитников и ни в коем случае не жаловаться на администрацию и смотрящего Женю (Рожка).
Уважаемая Елена, мы в этом письме рассказали Вам лишь малую часть того, что происходит в СИЗО 77/4. Если быть до конца честными, мы действительно боимся за свою безопасность, мы даже в кошмарном сне не могли себе представить, что такие вещи могут происходить в СИЗО, который находится в столице нашей родины, городе Москве! И куда смотрят надзирающие органы, мы не знаем! И есть ли они вообще?! Сегодня 28.01.16 вы приходили к нам в камеру № 2 с проверкой и сами убедились, когда люди, несмотря на внутренний страх и опасения за свою безопасность, начали рассказывать Вам про произвол в СИЗО 77/4. Завтра 29.01.16 года администрация СИЗО 77/4 в любом случае введет очередные репрессии в отношении нашей камеры.
Уважаемая Елена, мы очень Вас просим дать общественную огласку этому беспределу, пока не появились новые жертвы этого произвола. А также хотим сказать, что в случае несчастного случая с нами или нашей смерти просим винить перечисленных нами лиц из администрации СИЗО 77/4 и криминальных лиц».
От редакции. Опубликованную информацию просим считать сообщением о совершенных преступлениях. Просим СК провести проверку и вынести процессуальное решение в порядке ст.ст.144—145 УПК РФ.
P.S. Редакция «Новой газеты» обратилась к директору ФСИН России Г.А. Корниенко с предложением дать интервью нашему обозревателю Елене Масюк, чтобы довести до читателей точку зрения ведомства на ситуацию, сложившуюся в следственных изоляторах, и в частности в СИЗО-4.
