Кроме Общественных наблюдательных комиссий (ОНК) контролем за соблюдением прав человека в местах заключения должен заниматься и Национальный превентивный механизм (НПМ), рекомендованный каждой стране в Конвенции ООН против пыток. С такой инициативой выступили на Абрамкинских чтениях правозащитники, недовольные недавними перевыборами в ОНК. Новую структуру, уверены они, можно будет сделать более независимой от властей. Проблема в том, что Россия до сих пор не ратифицировала факультативный протокол к этой конвенции.
Абрамкинские чтения названы в честь члена Московской Хельсинкской группы Валерия Абрамкина, ныне покойного. Они проходят уже в третий раз. Правозащитники отметили, что в России нет целостной уголовной политики, законодательство постоянно претерпевает изменения, но эти правки «лишь создают видимость борьбы». А в реальности же идет лишь криминализация правонарушений, не представляющих опасности для общества. В результате в местах лишения свободы сейчас находится около 650 тыс. человек. По этому показателю наша страна занимает второе место после США.
В СИЗО содержится до 120 тыс. человек и, по словам председателя Комитета за гражданские права (КГП) Андрея Бабушкина, тревожная тенденция роста сохраняется год от года. Точно также вырастает и количество заключенных. По данным КГП, 65% сидельцев в СИЗО это люди, в отношении которых еще ведутся следственные действия, и лишь 35% – уже подсудимые. В СИЗО, которые он курирует, следователи МВД не посещают арестантов по полгода. Самый малый срок ожидания – два месяца. «В Следственном комитете еще хуже: есть люди, с которыми никакие действия не проводились в течение года. А это вообще-то резонансные дела, по которым проходят мэры, помощники депутатов», – отметил Бабушкин. Он уверен, что примерно 15% содержащихся в СИЗО можно было бы отпустить. А не делается это потому, что на них нужно давить, чтобы получить показания.
По словам главы движения «За права человека» Льва Пономарева, стало больше и насилия в тюрьмах. Сам он работает сейчас по пресловутым пыточным зонам и утверждает: «Заказчиками, как правило, является не администрация учреждений уголовно-исполнительной системы, а представители правоохранительных органов и спецслужб, которые используют эти колонии для прессовки». Правозащитники уже договорились составить список таких черных зон.
По их мнению, переломить ситуацию можно через создание в России Национального превентивного механизма по предотвращению пыток и жестокого обращения. НПМ – это независимый орган, состоящий из избираемых общественников. По крайней мере так трактуется это понятие в факультативном протоколе к Конвенции ООН против пыток, принятом Генассамблеей в 2002 году. Иметь у себя такой механизм рекомендовано каждой стране. Проблема в том, что Россия его так и не ратифицировала.
Можно также сказать, что НПМ – это как бы усовершенствованный аналог ОНК. Как пояснила член Европейского комитета против пыток (ЕКПП) Наталья Хуторская, для представителей НПМ возможны посещения любого учреждения закрытого типа – будь то камера при полиции или психологическая лечебница. Они могут заходить туда без предварительного уведомления и беседовать наедине с тем лицом, которое их заинтересовало. Отчеты сотрудников НПМ обязательно публикуются в стране и направляются в ООН.
ИСТОЧНИКhttp://www.ng.ru/politics/2017-01-27/3_6914_protokol.html
