Свежие впечатления от обсуждения на Межведомственной рабочей группе двух законопроектов, предложенных Уполномоченным по правам человека: есть шанс подвигнуть законодателя к облегчению участи преступивших закон и лишенных свободы. Вроде бы все за – Минюст и ФСИН, СПЧ и УПЧ, ученые и правозащитники. Но дьявол, как всегда, в деталях…
Речь на этот раз шла о двух «полюсах» отбывания наказания: направление осужденного в колонию или перевод в другую (1) и освобождение по болезни в преддверии ухода из жизни (2). Предложенные омбудсменом при участии его Экспертного совета по каждому из этих вопросов поправки (в ст.73 и 81 УИК РФ и ст.81 УК РФ, соответственно) направлены на чуть ли не самые важные моменты в жизни осужденного. И на уважение их прав и достоинства – то, что требуется в интересах всего общества, а не только для самих сидельцев и сохранения связей с близкими.
Итак, на что готово государство в лице ФСИН - не увозить з/к далеко от дома (семьи, возможности ресоциализации) вначале и по ходу его тюремной биографии; а если осужденный тяжело болен, то суд должен дать ему уйти достойно. Но гуманизация требует от правоприменителя индивидуального подхода и организационных усилий, не говоря о вечной нехватке средств.
В первом случае есть обстоятельства, осложняющие работу ФСИН в условиях нашей страны. Надо искать решение многопараметрической задачи по распределению десятков тысяч приговоренных к лишению свободы по неравномерно и удаленных от населенных мест учреждениям УИС. С учетом множества факторов, но близость осужденных к дому для ФСИН – не самый важный. К тому же, считается, что указанное решение нельзя отдавать на откуп самим преступникам и их семьям. Система утверждает, что она и так заинтересована в минимизации перевозок осужденных хотя бы из экономических соображений. Трудно возразить или проверить – но ясно, что необходимо в законе указать именно этот приоритет при направлении в места, по возможности не столь отдаленные. И жестко отрегулировать порядок выбора этих мест, чтобы он был максимально не коррупциогенен и практически не зависел от усмотрения начальника учреждения, откуда убывает э/к. Решение пока не найдено – остается уповать, что совместно с правозащитниками его поищут - на «пользу» людям, а не в дополнительное и внезаконное им наказание, состоящее часто в избыточных мучениях от и так многолетней изоляции от семьи, отрыва от общества, куда им предстоит возвратиться – лучше рано, чем поздно.
Отмечу в «плюс», что в вопросах информирования о переводе осужденного (ч. 2.1 ст. 81 УИК) есть полное согласие, что обязательное оповещение родственников или иных лиц, указанных осужденным, должно исходить из учреждения, откуда его вывозят на новое место. Маленький, но успех…
* * *
Проблема №2 – освобождение по болезни, тяжесть которой определяется в зависимости от соответствия медицинских показаний их перечням в известных постановлениях Правительства №№ 3 и 54. Тут суть в одном-двух словах нормы УК РФ (ст.81 ч.2), где предлагается заменить «может быть освобожден» на «освобождается судом». И в этом вопросе не было принципиальных разночтений (ФСИН естественно за то, чтобы его избавили от умирающих осужденных), но и тут немало принципиальных моментов и нормативных деталей. Первым делом нужно отказаться от необоснованного усмотрения суда, особенно от учета им характера ранее совершенного преступления и немедицинских обстоятельств при отбывании наказания, по ходу которого осужденный оказался в опасном для жизни состоянии здоровья. В такой ситуации, по моему мнению, единственный фактор, от которого может зависеть решение суда – куда выйдет тяжело больной: пока в законе и в предложенной поправке в ст.81 УК РФ это не предусмотрено. Поэтому был предложен ряд вариантов, при принятии которых судебное освобождение из неволи стало бы императивом при условии, что есть, где его лечить и содержать, но не автоматическим выходом из зоны «на улицу», как может показаться из предложенной Уполномоченным поправки.
Таким образом, обе более человечных по идее новеллы были поддержаны на уровне данной рабочей группы высокого уровня, но до появления их в Думе, а, тем более, в виде лействующей нормы уголовного закона еще очень не близко. Остается надеяться, что это «тенденция однако»…
Валентин Гефтер, руководитель Аналитического центра Проекта
