Верховный Суд опубликовал Кассационное определение от 24 октября по делу № 44-УД23-17-К7, в котором указал, что при решении вопроса об отсрочке отбывания наказания осужденной до достижения ее детьми четырнадцатилетнего возраста суды трех инстанций неверно посчитали, что основания для применения ч. 1 ст. 82 УК отсутствуют.
В мае 2022 г. Екатерина Шатинскене была признана виновной в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК). Суд приговорил ее к трем годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима, а также взыскал в пользу потерпевшего 1 млн руб. в счет компенсации морального вреда. Апелляция оставила приговор без изменения, а кассация лишь изменила неверно указанную дату совершения преступления.
В кассационной жалобе в Верховный Суд защитник осужденной, адвокат Пермского филиала коллегии адвокатов «Московский юридический центр» Валентина Суркова указала, что выводы суда о квалификации действий осужденной по ч. 4 ст. 111 УК ошибочны. Она утверждала, что Екатерина Шатинскене защищалась от действий своего мужа, который нанес ей побои и ранее неоднократно избивал. Анализируя показания свидетелей, адвокат полагала, что ее подзащитная пыталась лишь предотвратить противоправные действия, совершаемые в отношении нее потерпевшим Ш. По мнению защиты, действия женщины необходимо квалифицировать по ст. 114 УК. Также Валентина Суркова посчитала назначенное наказание не соответствующим личности осужденной и полагала, что судами не в полной мере учтены обстоятельства, влияющие на наказание, которые могли повлиять на решение об отсрочке приговора.
Изучив материалы дела, Судебная коллегия по уголовным делам ВС РФ указала, что в соответствии с положениями ч. 1 ст. 82 УК суд может отсрочить реальное отбывание наказания осужденному до достижения его ребенком четырнадцатилетнего возраста, за исключением осужденных за преступления определенной категории, указанной в данной норме. В частности, данная норма не подлежит применению в отношении лиц, которым назначено лишение свободы на срок свыше пяти лет за тяжкие и особо тяжкие преступления против личности.
Разрешая при постановлении приговора вопрос о применении отсрочки отбывания наказания к указанным в ч. 1 ст. 82 УК лицам, как указал ВС, суд должен учитывать характеристику и иные данные о личности, условия жизни лица и его семьи, сведения о наличии у него жилья и необходимых условий для проживания с ребенком, а также другие данные. При этом суд должен располагать документом о наличии ребенка либо медицинским заключением о беременности женщины, а также иными документами, необходимыми для разрешения вопроса по существу.
Судебная коллегия отметила, что, несмотря на наличие троих малолетних детей, Екатерина Шатинскене была осуждена по ч. 4 ст. 111 УК к наказанию в виде лишения свободы на срок три года, таким образом предусмотренные ч. 1 ст. 82 УК ограничения для применения положений данной нормы не были предоставлены ей. Принимая решение об отсутствии оснований для предоставления осужденной отсрочки отбывания наказания до достижения ее детьми четырнадцатилетнего возраста, суд сослался на учет всей совокупности установленных обстоятельств. Вместе с тем в приговоре не указано, какие именно из установленных по данному делу обстоятельств не позволили применить положения ч. 1 ст. 82 УК.
При этом, добавил ВС, суд не проанализировал и не оценил данные, характеризующие Екатерину Шатинскене. Вместе с тем женщина зарекомендовала себя с положительной стороны, воспитывала троих малолетних детей, общественный порядок не нарушала, уделяла много времени детям, относилась к ним с любовью и заботой, находилась в декретном отпуске. По предыдущему месту работы она также зарекомендовала себя как ответственный сотрудник и характеризуется положительно. Кроме того, указал Верховный Суд, в приговоре суждений о судьбе троих малолетних детей Екатерины Шатинскене, младшему из которых на момент постановления приговора было шесть месяцев, не имеется.
Апелляция, соглашаясь с выводами первой инстанции, указанные выше обстоятельства во внимание не приняла и в определении указала, что отсрочка отбывания наказания до достижения ребенком четырнадцатилетнего возраста не обеспечит целей восстановления социальной справедливости, исправления осужденной, предупреждения совершения новых преступлений. Апелляционный суд, обратил внимание ВС, также указал, что по смыслу закона принятие решения об отсрочке реального отбывания наказания до достижения ребенком четырнадцатилетнего возраста является правом, а не обязанностью суда.
Судебная коллегия ВС указала, что конституционная ценность института семьи предопределяет необходимость уважения и защиты со стороны государства семейных отношений, одним из принципов регулирования которых является приоритет семейного воспитания детей. Исходя из этого, установленные в ч. 1 ст. 82 УК условия предоставления отсрочки отбывания наказания женщине, имеющей ребенка в возрасте до четырнадцати лет, направлены в первую очередь на обеспечение интересов семьи и несовершеннолетних, а не на достижение целей наказания, установленных в ч. 2 ст. 43 УК, на которые сослалась апелляция. В связи с этим ч. 2 ст. 82 УК предусматривает возможность отмены отсрочки отбывания наказания в случае, если осужденный, в отношении которого отбывание наказания отсрочено, отказался от ребенка или продолжает уклоняться от обязанностей по воспитанию ребенка после предупреждения, объявленного органом, осуществляющим контроль за поведением осужденного.
Как отметила Судебная коллегия по уголовным делам ВС, такое регулирование соотносится и с требованиями международных правовых актов. Так, принятые Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 65/229 от 21 декабря 2010 г. Правила ООН, касающиеся обращения с женщинами-заключенными и мер наказания для женщин-правонарушителей, не связанных с лишением свободы (Бангкокские правила), рекомендуют по мере возможности и целесообразности отдавать предпочтение наказанию беременных женщин и женщин с детьми на иждивении, не связанному с лишением свободы, причем вопрос о назначении наказания, связанного с лишением свободы, рассматривается в том случае, если преступление является тяжким или насильственным или если женщина представляет постоянную опасность для общества, с учетом наилучшего обеспечения интересов ребенка или детей и организации надлежащего ухода за такими детьми (правило 64). При этом, указал ВС, положения ст. 82 УК не препятствуют достижению такой цели наказания, как исправление осужденного, поскольку исправление возможно и без изоляции от общества в условиях занятости воспитанием своего ребенка и при наличии правомерного поведения таких лиц в период отсрочки от отбывания наказания.
При отсрочке от отбывания наказания достигается и такая цель, как предупреждение преступлений. В частности, в соответствии с ч. 5 ст. 82 УК, если в период отсрочки отбывания наказания осужденный совершает новое преступление, суд назначает ему наказание по правилам, предусмотренным ст. 70 УК. Таким образом, разъяснил Верховный Суд, из ст. 82 УК следует, что с учетом принципов гуманизма и приоритета семейного воспитания детей интересам ребенка, которые затрагиваются осуждением его родителя, придается первостепенное значение и только в исключительных случаях, если с учетом личности родителя либо совершения им преступления в отношении ребенка применение института отсрочки отбывания наказания может навредить интересам самого ребенка, либо в иных случаях в силу прямого запрета закона, то есть при совершении родителем преступлений, указанных в ч. 1 ст. 82 УК, отсрочка отбывания наказания не применяется.
Кроме того, указал ВС, вывод апелляции о том, что принятие решения об отсрочке отбывания наказания осужденной до достижения ее ребенком четырнадцатилетнего возраста является правом, а не обязанностью суда, сделан без учета того, что предоставление суду правомочий принимать решения об отсрочке отбывания наказания по своему усмотрению не предполагает вынесения произвольного судебного решения, то есть без учета требований законности, обоснованности и справедливости. Кассация, согласившись с суждениями суда первой и апелляционной инстанций, также пришла к выводу об отсутствии оснований для применения ч. 1 ст. 82 УК. В связи с этим Суд отменил определения апелляции и кассации, а дело направил на новое апелляционное рассмотрение.
В комментарии «АГ» адвокат Валентина Суркова рассказала, что в жалобах ставила вопрос о применении к подзащитной положений ч. 1 ст. 82 УК: «На момент вынесения приговора суда у осужденной на иждивении находилось трое малолетних детей в возрасте семи и восьми лет, а также грудной ребенок, которому было шесть месяцев. Предусмотренных ч. 1 ст. 82 УК ограничений для применения положений данной нормы к Екатерине Шатинскене нет».
Валентина Суркова считает, что принятое Верховным Судом решение позволит судам избегать произвольного трактования норм действующего законодательства, в том числе в части применения положений ст. 82 УК.
Адвокат, управляющий партнер Criminal Defense Firm Алексей Новиков отметил, что вопросы, поднимаемые в кассационном определении, носят сугубо практический характер и фактически представляют собой разрозненную правоприменительную практику по отсрочке отбывания наказания. «Судебная практика свидетельствует о том, что судьи довольно часто признают наличие несовершеннолетних детей в качестве смягчающего обстоятельства, но реже – как условие для предоставления отсрочки отбывания наказания. Вместе с тем суды не всегда тщательно подходят к выяснению вопроса о том, занимается ли подсудимый воспитанием и содержанием своих несовершеннолетних детей», – заметил он.
Алексей Новиков добавил, что основная цель применения отсрочки наказания ввиду наличия у осужденного ребенка – защита прав и законных интересов несовершеннолетнего ребенка, который не должен претерпевать лишения из-за применения процедур уголовного судопроизводства. «Необходимо чаще признавать наличие несовершеннолетних детей как смягчающее обстоятельство по делам об экономических преступлениях и преступлениях против собственности. Именно в этом случае применение данного института в полной мере отвечает целям и интересам ребенка. Сам факт осуждения родителя и привлечения его к уголовной ответственности уже пагубно влияет на ребенка», – заключил адвокат.
Адвокат КА «Монастырский, Зюба, Степанов и партнеры» Анастасия Городова указала, что в судебной практике, как при рассмотрении вопросов, влияющих на наказание, так и при рассмотрении вопросов, связанных с учетом данных о личности при избрании или продлении меры пресечения, суды регулярно используют клише об «учете всей совокупности обстоятельств», при этом не указывая, какие именно фактические обстоятельства составили данную совокупность. Она полагает, что подобная негативная правоприменительная тенденция в контексте применения нормы, предусматривающей право на отсрочку реального отбывания наказания до достижения ребенком 14-летнего возраста, фактически нарушает принцип индивидуализации наказания.
По словам эксперта, суды забывают, что мотивированность судебных актов – это гарант убедительности выводов, положенных в основу судебного решения, и ничто иное, как свойство судебного акта, которое делает его актом правосудия. Более того, добавила адвокат, суды забывают о том, что указание в судебном решении конкретных оснований, по которым оно было внесено, и есть фундамент для качественной работы механизма пересмотра судебного акта вышестоящими судами. «Немотивированность выводов суда первой инстанции при решении вопросов о наказании, в частности, отсрочки реального отбывания наказания, должна быть объектом пристального внимания судов вышестоящих инстанций, так как оценка судами при рассмотрении данной категории вопросов именно индивидуальных данных о личности подсудимых ценна, в том числе, в прогностическом смысле, то есть с точки зрения назначаемого наказания и предупреждения совершения преступлений в будущем», – полагает Анастасия Городова.
Адвокат МКА «Law & Liberty» Игорь Исаев указал, что кассационное определение Верховного Суда подчеркивает важность таких принципов уголовного закона, как справедливость и гуманизм. В частности, добавил он, решающим для формирования положительной судебной практики является тезис о правовой природе института отсрочки отбывания наказания, его чрезвычайной конституционной значимости, которая в зависимости от определенных обстоятельств уголовного дела и личности подсудимого может превалировать над провозглашенными в ч. 2 ст. 43 УК целями наказания. «Позиция высшей судебной инстанции представляется особенно актуальной с учетом активных государственных мер по поддержке многодетных семей, принимаемых на фоне существующего демографического кризиса. Удивляет лишь “легкая” противоречивость и непоследовательность определения, в котором, с одной стороны, формально указано на необходимость применения положений об отсрочке наказания в связи с наличием у подсудимой, помимо прочих оснований, троих малолетних детей (суждений о судьбе которых в приговоре не имеется), и, с другой, избрание ВС меры пресечения в виде заключения под стражу на три месяца. Судя по всему, хотели сделать как лучше...», – полагает Игорь Исаев.
Адвокат МКА «Law & Liberty» Андрей Перов согласился с аргументацией Верховного Суда: «Совершенно верно оценив допущенные судами нижестоящих инстанций нарушения и вернув уголовное дело на стадию апелляционного разбирательства, по непонятной причине Судебная коллегия пришла к выводу о необходимости избрания в отношении матери трех малолетних детей меры пресечения в виде заключения под стражу».
Он заметил, что с учетом даты вынесения приговора, к окончанию апелляционного разбирательства осужденная фактически отбудет как минимум два года из трех назначенных ей к лишению свободы. «В таком случае, если суд апелляционной инстанции все-таки придет к выводу о предоставлении отсрочки наказания, ее целесообразность будет практически нивелирована. Мы не знаем, какие меры были приняты или принимаются в настоящий момент для малолетних детей, оставшихся без попечения матери, но очевидно, что повернуть данный процесс в обратную сторону с каждым днем будет все труднее и труднее», – заключил Андрей Перов.
