И.Воробьева? Здравствуйте, это программа «Особое мнение». Меня зовут Ирина Воробьева. И сегодня со своим особым мнением в студии радиостанции «Эхо Москвы» Михаил Барщевский. Михаил Юрьевич, здравствуйте!
М.Барщевский? Добрый вечер!
И.Воробьева? Ну что, поставлена точка в многолетнем споре, кто главнее: Конституция или Конвенция по правам человека? Сегодня КС вынес решение, что документы Страсбургского суда отныне могут не выполнятся российскими властями, если они противоречат основному закону страны.
М.Барщевский? Да. Если хотите в этом деле разобраться, надо отложить в сторону эмоции…
И.Воробьева? Давайте!
М.Барщевский? Я могу сказать две вещи. Первое. Я сейчас открыл для себя эту бумажку, сейчас я вам скажу, какие страны…Вот, смотрите, подобный подход уже применяется в четырех странах, — Германия, Италия, Австрия, Великобритания, — которые не исполняют решение ЕСПЧ, если их высшая судебная инстанция признает это решение противоречащим основам национального законодательства.
И.Воробьева? Так.
М.Барщевский? То есть, как видите, такие, немаленькие страны: Великобритания, Германия.
И.Воробьева? То есть здесь мы ссылаемся на иностранный опыт, хорошо.
М.Барщевский? Нет, это я просто привожу пример, сразу чтобы было понятно, что мы не первые, не пионеры в данном случае совсем. Более того, напомню, что где-то год назад Великобритания вообще пригрозила, что она выйдет из ЕСПЧ, если ЕСПЧ впредь будет выносить решения, противоречащие законодательству Великобритании. Обращаю ваше внимание, что, в общем, признано, что правосудие Великобритании – это такой эталон на сегодняшний день. Вот, это второе.
Теперь для того, чтобы понять логику решения Конституционного суда. Один вопрос вначале. Вот мы присоединились к этой конвенции, мы ее ратифицировали. А каким актом ратифицируется конвенция? Не помните, не знаете?
И.Воробьева? Ну, Госдума, наверное, ратифицирует.
М.Барщевский? Все международные договоры – такие же, как присоединение к Конвенции – ратифицируются федеральным законом Российской Федерации, то есть федеральной палатой путем принятия закона.
И.Воробьева? То есть Госдума принимает…
М.Барщевский? Нет, важное слово – «закон». В иерархии нормативных актов закон находится на третьем месте. Выше него, главнее – федеральный конституционный закон, и еще выше находится Конституция. То есть наше присоединение к Конвенции введено в силу обычным законом. Соответственно, это закон в силу принципа иерархии не может противоречить, вступать в противоречие с двумя нормативными актами, которые находятся в иерархии выше, то есть с федеральными конституционными законами и Конституцией.
И.Воробьева? Можно здесь тогда паузу. Давайте тогда вопрос: А как же тогда это коррелируется с законом Конституции о приоритете международногозаконодательства?
М.Барщевский? Отвечаю. Дело в том, что – я уже не первый раз об этом в эфире говорю, и эта тема возникла первый раз, когда было дело Маркова знаменитое. Я говорил о том, законодательство – это собирательное понятие, оно не равное. Но есть, например, инструкция налоговой службы, зарегистрированное в Минюсте. Она действует, но в той части, в какой она не противоречит – не знаю – Налоговому кодексу, потому что Налоговый кодекс – это обычно закон, а инструкция – это подзаконный нормативный акт, и ее можно оспорить в верховном суде. Ну, и так далее, то есть есть определенная иерархия законов. У вас есть главный редактор, зам главного редактора и так далее.
И.Воробьева? Это понятно. Тем не менее, зачем тогда вообще нужно в статье Конституции указывать?
М.Барщевский? Подождите. В Конституции сказано: «Всем гражданам гарантируется право на труд». Если вас откуда-то уволят, вы должны сказать человеку, который вас увольняет: «Мне Конституцией гарантировано право на труд. Вы не имеете право меня увольнять».
И.Воробьева? Подождите, я еще спрошу про несоответствие.
М.Барщевский? Так вот, в иерархии равнозначных нормативных актов Конвенция, вообще международные договоры превалируют над национальными законодательствами. Равнозначных, то есть над законами. Поскольку ратификация производится законом, то международный акт, ратифицированный законом, круче любого закона за двумя исключениями: он не может быть круче конституционного федерального закона и не может быть круче Конституции.
И.Воробьева? То есть он круче любого федерального закона, но не может быть круче конституционного.
М.Барщевский? Федерального конституционного и самой Конституции.
И.Воробьева? Как все хитро!
М.Барщевский? Вообще, нашей профессии 5 лет учат, даже сейчас – 6, правда, плохо.
И.Воробьева? Вы знаете, я сегодня смотрела просто комментарии тех, кто учился вашей профессии в течение пяти лет, они видели, что творит Конституционный суд, несколько хватались за голову и спрашивали: «Зачем мы вообще учились эти пять лет?»
М.Барщевский? Ну, просто они плохо учились, потому что то, что я сейчас рассказываю, для любого грамотного юриста – это приблизительно таблица умножения, только таблица не на два, а на четыре.
Ира, поверьте, то, что я говорю, это элементарные вещи, просто для юриста это элементарные вещи. Для юриста, который на втором курсе уже что-то начинал соображать, да даже на первом, когда проходили теорию государства и права. Понимаете, все же считают, что «если я прочел Уголовный кодекс, Гражданский кодекс, Семейный кодекс и два Процессуальных – я уже юрист». Это финтифлюшки. Профессия юриста, она в другом, она лежит гораздо глубже. Фундаментальная часть юриспруденции – это то, что все проходят так: а, ладно – болтология! — как в свое время историю КПСС проходили.
И.Воробьева? Вернусь сейчас еще к ЕСПЧ. Зацеплюсь за ваши слова, где вы говорилио том, что несоответствие и неравнозначность. Вот смотрите, давайте возьмем набившую оскомину уже буквально 31 статью Конституции о праве людей не мирное собрание. При этом есть отдельный закон города Москвы: больше двух не собираться. Кто здесь главнее?
М.Барщевский? Прежде чем я вам отвечу на ваш вопрос, я хочу вспомнить – я не помню, кто это говорил, кто-то из американского, по-моему, суда, но у негоВерховный суд выполняет функцию нашего Конституционного суда – вопросы толкования Конституции, потому что любой текст можно толковать, как угодно, в принципе. Я просто сейчас к ЕСПЧ возвращаюсь. Ведь Конституционный суд не сказал, что кто-либо имеет право не исполнять решение ЕСПЧ. Точка.
И.Воробьева? Еще раз, простите.
М.Барщевский? Конституционный суд не сказал, что кто-либо имеет право не исполнять решение ЕСПЧ.
И.Воробьева? Почему? Он сказал, что имеет право не исполнять, если противоречитосновному закону страну.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Правосудие Великобритании – это эталон на сегодняшний деньQ15
М.Барщевский? Да, а как выясняется, противоречит или нет?
И.Воробьева? Через Конституционный суд.
М.Барщевский? То есть другими словами Конституционный суд сказал, что если у вас возникают сомнения по поводу возможности исполнения этогорешения, ибо, как вам кажется, оно противоречит Конституции, милости прошу: приходите к нам, и мы вам скажем, противоречит оно Конституции или не противоречит. То есть Конституционный суд признал за собой исключительное право, скажем так, разрешать неисполнение решений Страсбургского суда. То есть не может ни правительство, ни президент сказать: «Мы не будем исполнять».
И.Воробьева? Да, правительство и президент может просто позвонить в Конституционный суд и попросить, чтобы…
М.Барщевский? Позвонить не может – может обратиться с запросом.
И.Воробьева? Обратиться с запросом – хорошо, ладно.
М.Барщевский? Я думаю – я сегодня уже «Коммерсанту» — они были первыми, кто позвонил. Я до -«Эху» отказал в комментариях.
И.Воробьева? Мы просто ждали вас в эфир.
М.Барщевский? «Коммерсант» был просто единственный, кому я ответил до «Эха».
И.Воробьева? Ладно, может быть, я прощу вас.
М.Барщевский? Так вот, я им сказал о том, что мой прогноз, что этим своим правом Конституционный суд будет пользоваться крайне редко, просто крайне редко.
Я все время вспоминаю историю, когда принимали закон о возможности сбивать самолеты, в которых находятся террористы, я тогда в этой студии сказал: «Помяните мое слово, никто ни одного самолет не собьет». Принять закон можно, а самолет не собьют. То же самое будет здесь. Увидите, что раз в два-три года может быть случай.
И.Воробьева? Это мы сейчас еще продолжим эту тему буквально через несколько минут. «Особое мнение» с МихаиломБарщевским.
РЕКЛАМА
И.Воробьева? Продолжается программа «Особое мнение». В студии Ирина Воробьева, Михаил Барщевский. Я, видите, уже начинаю немножко заговариваться. Продолжаю я вас спрашивать и про Конституционный суд и про ЕСПЧ. Во-первых, я не юрист, но мне всегда казалось, что ЕСПЧ в данном случае – это такой суд над схваткой. То есть, если ты в своей стране по каким-то причинам – я не говорю, какая страна – просто по каким-то причинам не можешь добиться справедливости, ты идешь в ЕСПЧ. Если ЕСПЧ становится на твою сторону, то страна говорит: О’кей, мы были неправы, у нас тут коррупционный суд – или еще что-то – или просто мы былинеправы, и вот – его исполнение. Сейчас в данном случае то, что делает Конституционный суд – он фактически уничтожает такую возможность.
М.Барщевский? Нет, вы совершенно не правы, абсолютно. Прежде всего, надо сказать, что, по-моему, нет ни одной страны, которая бы за время существования ЕСПЧ не проиграла бы там дела против своих граждан. Исходя из вашей логики, во всех странах существует коррупционный, неправедный суд.
И.Воробьева? Конечно. Существует, конечно.
М.Барщевский? Давайте поговорим о бабочках.
И.Воробьева? Нет, не поговорим, Михаил Юрьевич.
М.Барщевский? Почему я выступаю противником смертной казни? Потому что смертная казнь – это необратимая ошибка. Естественно, ошибка суда – она необратима. Любой суд может ошибаться ЕСПЧ – это некий суд над национальным судом, касающимся соблюдения прав человека, страхующий от ошибки или от политизированных трендовых решений.
И надо вам сказать, что решения ЕСПЧ сыграли огромную положительную роль в развитии нашего законодательства, огромную положительную роль – и пенитенциарной системы, и прав обвиняемых, то есть подсудимых, осужденных – вот огромную положительную роль – это первое.
И, кстати, не знаю ни одной другой страны – возможно, она есть, я просто не знаю, — где бы в соответствии с решением ЕСПЧ было так много изменено в национальном законодательстве, как это было сделано у нас. Возьмите одну вещь хотя бы: относительно недавно в УПК, КПК внесли нормы, в соответствии с которыми Верховный суд обязан пересматривать дело в случае принятия решения ЕСПЧ по вновь открывшимся обстоятельствам, то есть просто обязан. Во многих странах такой нормы нет. Это первое.
Второе. Я повторю еще раз свою позицию, я высказывал ее много раз, и не буду скрывать, что позиция правительства по этому делу в Конституционном суде быларовно такой, какое решение Конституционного суда состоялось. Далеко не все, между прочим, федеральные органы сошлись в этой позиции. У нас были представители, скажем так, некоторых федеральных органов, которые занимали другую позицию.
И.Воробьева? То есть, чтобы мы в любом случае исполняли.
М.Барщевский? Нет, нет. Чтобы убрать эту норму.
И.Воробьева? Как хорошо я подумала о представителях правительства!
М.Барщевский? Не правительства – федеральных органов.
И.Воробьева? Федеральных органов.
М.Барщевский? Федеральных органов власти. Позиция заключается в следующем: есть понятие государственного суверенитета; к чему приводит частичный отказ от государственного суверенитета, мы видим сейчас на примере Европы.
Возьмите ситуацию, например, с промышленностью Прибалтики или Греции, когда Брюссель определяет, квотирует, чего сколько можно производить. О’кей, это их право. Они отдалиэкономический суверенитет в Евросоюз. Они решили: вот у нас общий рынок, так назовем, плановое хозяйство. Вот Брюссель выполняет функции Госплана СССР, условно говоря. Я, конечно, немножко передергиваю – сам это понимаю. И получили то, что получили. В итоге плохо всем — Германии, которая тянет этот воз и малым странам, которые в итоге…
М.БАРЩЕВСКИЙ: Смертная казнь – это необратимая ошибка. Любой суд может ошибатьсяQ15
И.Воробьева? Михаил Юрьевич, я говорю о промышленности в России?
М.Барщевский? Нет, я говорю о промышленности в данном случае в Прибалтике и в Греции, в Италии, кстати говоря, еще. О чем идет речь здесь? Мы передали право наблюдение за соблюдением нами прав человека, вот право передали Европейскому суду. Но при этом мы не передавали Европейскому суду право критиковать или толковать нашу Конституцию.
Вот дело Маркова было очень показательным. Наш Конституционный суд сказал, что мужчина военнослужащий – очень важно – не имеет право на отпуск по беременности и родам. А ЕСПЧ сказал, что нет, имеет право. Он родил, он был беременным, вот пускай теперь… Это противоречит нашему пониманию семейных прав. И Конституционный суд сказал, что нет, это не так. Никакой политики, вот никакой политики. И денег там никаких больших – речь идет о копейках совершеннейших. Но это вопрос принципа был. Ведь началось все, вот это сегодняшнее решение Конституционного суда – это не ЮКОС. Оно назревало как юридический акт с момента дела Маркова, потому что шли дискуссии, шли обмены риторическими выпадами с той и с другой стороны. Была огромная статья Зорькина, ответ Лукьянова ему. То есть многие об этом говорили. Это только в публичном пространстве.
И.Воробьева? Ну, давайте будем честными: точки в этом поставило дело ЮКОСа.
М.Барщевский? Я думаю, что дело ЮКОСа явилось спусковым механизмом на самом деле, но ведь, что интересно – что по делу ЮКОСа ведь, какая ситуация? В Конституционном суде рассматривался вопрос о конституционности налоговых санкций.
И.Воробьева? Запрос депутатский, насколько я помню.
М.Барщевский? Нет-нет, давно это было – о налоговых санкциях. И Конституционный суд признал, что это применение налогового законодательства в отношении ЮКОСа не противоречит Конституции. ЕСПЧ – мы берем дело на 1,8 миллиарда, не про 50 миллиардов сейчас говорю – сказал: «Нет, ребята, вы налоговое законодательство свое применяете неправильно. Мы считаем, что вы должны применять его иначе». «Да, — сказал ЕСПЧ, — никакой политики в деле ЮКОСа не было, это никакое не политическоепреследование. Это не избирательное применение законодательства, — сказал ЕСПЧ, в своем решении, — но налоговое законодательство ваше, российское вы применяете неправильно». Ау! Вы чё там?
И.Воробьева? А чё?
М.Барщевский? А чё? Это российское законодательство наше налоговое, которое наш Конституционный суд посчитал примененным неправильно. И мы никому не передавали право ревизовать решения Конституционного суда.
И.Воробьева? Ага! То есть это не важно, что это международное законодательство выше, чем налоговое законодательство…
М.Барщевский? Нет международного законодательства…
И.Воробьева? Важно, что Конституционный суд прикрыл собой Налоговую службу.
М.Барщевский? Нет международного законодательства по налогам.
И.Воробьева? По правам человека?
М.Барщевский? По правам человека есть.
И.Воробьева? Так и здесь есть, в том числе, право человека.
М.Барщевский? Ира, а вы понимаете, какая дистанция между налоговым законодательством и правами человека?
И.Воробьева? Вы знаете, после дела ЮКОСа я перестала чувствовать эту дистанцию.
М.Барщевский? Перестали. О’кей. Значит, по делу ЮКОСа – я повторяю еще раз – то, первое еэспэчешное решение по делу ЮКОСа. Суть его сводится к тому, что налоговое законодательство – я подчеркиваю, не слова, а суть – налоговое законодательство в отношении ЮКОСа было применено неправильно. Повторю еще раз – это очень важно в данном контексте…
И.Воробьева? Мы услышали уже.
М.Барщевский? Что без политики и без избирательного применения.
И.Воробьева? Налоговое законодательство неправильно… Так, и что?
М.Барщевский? Не может такого быть, чтобы какой-то суд за пределами России принимал решение о правильности применения российскими налоговыми органами налогового российского законодательства в отношении российского юридического лица. Это отказ от национального суверенитета.
И.Воробьева? Когда он принимает решение о неправильности применения Уголовного кодекса в отношении российского лица – это как, нормально?
М.Барщевский? Он принимает решение о том, что эта норма Уголовного российского кодекса примененная, нарушает Конвенцию о защите прав человека.
И.Воробьева? Так.
М.Барщевский? Он находит противоречия между нормой Налогового кодекса и Конвенцией.
И.Воробьева? Противоречия между применением Налогового кодекса и Конвенцией по правам человека. В чем проблема?
М.Барщевский? Нормально, если бы не одно «но» — если бы не было решение Конституционного суда по этому вопросу, который признал, что нарушения никакого не было.
И.Воробьева? В общем, понятно. Конституционный суд у нас самый важный, самый главный, и никто в мире на этой планете ничего не может сделать, если Конституционный суд принял решение.
М.Барщевский? Если посмотреть на нашу Конституцию, то так оно и есть. Я в свое время, когда еще Баглай возглавлял Конституционный суд, поздравляя его с днем рождения, сказал, что «вы самый важный человек в России». В зале была некоторая оторопь. Я говорю: «Потому что, смотрите, указ президента можно оспорить в Конституционном суде, а решение Конституционного суда у президента оспорить нельзя.
И.Воробьева? На этом поставим точку с Конституционным судом и вернемся через несколько минут в программу «Особое мнение».
НОВОСТИ
И.Воробьева?Продолжается программа «Особое мнение». Ирина Воробьева и Михаил Барщевский. К новостям вчерашнего дня вернусь. Про сокращение МВД, которое вчера подписал Владимир Путин. Там 110 тысяч человек, какая-то безумная цифра, но я так понимаю, что это все-таки не те люди, которые работают «на земле».
М.Барщевский? Песков же сказал о том, кто именно подлежит сокращению, определяет министр. Но я слышал уже планы МВД, что речь идет в основном об управленцах, что меня мало радует. То есть, с одной стороны, мало радует, а с другой стороны, конечно, это правильно. Я рассказывал недавно, что я недавно был во Владимире, Суздале, помните?
И.Воробьева? Да, помню.
М.Барщевский? Вопрос на проверку представления о нашей жизни: Как вы думаете, в Суздале сколько участковых?
И.Воробьева? Я не очень себе представляю, сколько там жителей. Ну, наверное… я не знаю, сколько там должно быть. Сколько: двое, трое, десять, пятнадцать?
М.Барщевский? Город себе представляете?
И.Воробьева? Ну, примерно представляю. Давно там была.
М.Барщевский? Два участковых на весь Суздаль.
И.Воробьева? Маловато.
М.Барщевский? А кто-то из них иногда уходит в отпуск, кто-то заболевает. Два участковых. То есть, конечно, «на земле» людей не хватает. Дальше, второй вопрос: вот гаишников подсократили, закрыли все выездные пикеты. Я уже по этому поводу выступал, что я не очень понимаю, зачем объявлять и вводить план «Перехват», если у вас выездные пикеты открыты. Въезд-выезд из города открыт. Мы говорим про борьбу с терроризмом очень много. У нас выездные пикеты на объездных трассах в Москву закрыты.
И.Воробьева? Да, закрыты все. Но там они стоят все равно.
М.Барщевский? Нет, они все разобраны уже.
И.Воробьева? Я имею в виду, стоят машины там.
М.Барщевский? Иногда. Иногда они стоят. Мы боремся с пьянством за рулем. Вот, где надо было ловить, и ловили всегда в основном.
И.Воробьева? Да?
М.Барщевский? Ну, конечно.
И.Воробьева? Мне казалось, что в центре города.
М.Барщевский? Нет-нет, основное – там. Их закрыли, и я этого понять не могу. Вот просто, правда, не могу понять. Если будет еще сокращение, допустим, еще гаишников сократят. А мы что, уже все так дружно перешли на европротокол? Вы знаете, сколько сегодня ждут аварийные машины приезда инспектора?
И.Воробьева? Там же были уже… что можно не ждать.
М.Барщевский? Это, если до 50 тысяч. Что такое 50 тысяч? 50 тысяч рублей— это царапина на бампере «мерседеса».Хорошо, ну, может быть, это бампер DaewooNexia, ну, может быть, бампер и крыло DaewooNexia. Это крыло и дверь с покраской «жигулей».
И.Воробьева? В основном-то стоят из-за мелких аварий, где действительно до 50 тысяч.
М.Барщевский? Нет, Ира.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Москва – десятая часть населения. Значит, будет сокращено минимум 11 тысяч полицейскихQ15
И.Воробьева? Ну да, там они столкнулись чуть-чуть.
М.Барщевский? Мелкая авария при сегодняшних наших ценах – это больше ста тысяч.
И.Воробьева? Я бы расстроилась, если бы господа из ГИБДД выполняли такую функцию, как разруливание разного рода заторов, где они, правда, нужны.
М.Барщевский? Я говорил много раз с гаишниками, в том числе, с начальством гаишников – они говорят: «А что мы можем сделать? У нас на смену выходит столько человек. У нас на вызовы ДТП – столько-то. Каждая ДТП – это пробка». Мы не можем ставить регулировщиков: нет людей».
И.Воробьева? Да! А вот эти машины, где они ловят водителей и проверяют у них документы, и где они выстраиваются через каждый пять метров на Новом Арбате – это нормально.
М.Барщевский? Это спецтрасса – это вообще отдельная история. Я совершенно не собираюсь защищать ГАИ, как видите, даже, наоборот, нападаю сейчас на московское ГАИ. Да, там, где я езжу, там, действительно, нужно, бывает, чтобы стоял инспектор и регулировал, а он стоит и ловит, кто по встречке объехал. Конечно, ментальность еще надо сильно-сильно менять. Но, когда и их сократят, это будет совсем паршиво.
Что касается управленческого аппарата, вот давайте с вами прикинем. Москва – это десятая часть населения грубо. Значит, в Москве будет сокращено минимум 11 тысяч полицейских, что уже для города немало – 11 тысяч. Но, поскольку подлежит сокращению управленческое звено, значит, в Москве будет сокращено порядка 20 тысяч…
М.Барщевский? Ну, потому что еще плюс федеральные… Давайте теперь предположим, куда эти 20 тысяч пойдут, давайте пофантазируем. Ну,у кого-то из них приличное юридическое образование, и они пойдут в народное хозяйство – то, что раньше называлось. И, допустим, их даже там возьмут на работу. А те, кто нет? ЧОПы? У нас ЧОПы сейчас закрывают, прессуют. В ЧОП сейчас не очень попадешь. Куда?
И.Воробьева? Михаил Юрьевич, а куда идет те люди, которых в других областях сокращают: на заводах, в фирмах, в компаниях? Вот их сокращают – куда они идут?
М.Барщевский? Сокращаю на фирмах бухгалтеров, финансистов, экономистов, юристов, программистов. Это все-таки профессии универсальные. Те, кто работал в уголовном розыске или оперативник – он умеет бытьлибо по эту сторону баррикад, либо по ту сторону баррикад.
И.Воробьева? А! вы намекаете на то, что они начнут подаваться в криминал?
М.Барщевский? Посмотрите, у нас даже возьмите вчерашние или сегодняшние события на Украине: кто возглавил эту группу «Правого сектора», которая устроила перестрелку?
И.Воробьева? И кто же возглавил?
М.Барщевский? Бывший сотрудник украинской милиции. То есть этот навык определенный, который ты приобретаешь и применяешь его либо во благо, либо во зло. Меня это пугает. Еще больше меня пугает то, что я не уверен, что полиция – это то, что надо сокращать. Не уверен я совсем.
И.Воробьева? Я, пользуясь служебным положением, прошугосподина Колокольцева не трогать уголовный розыск в части розыска пропавших – их и так там вообще практически нет. Не трогайте их – я вас очень прошу.
А мне тут, знаете, рассказали, что – я не знаю, правда это или нет, поскольку я не работаю в полиции, — но говорят, что ГУВД Москвы, чтобы проверить как и чем живут подчиненные, требуют с подчиненных фотографии их мест проживания. Не знаю, слышали вы такое — не слышали, правда это — не правда.
М.Барщевский? Вы настоящий журналист: вы хорошо осведомлены. Да, такое распоряжение…
И.Воробьева? Это распоряжение именно?
М.Барщевский? Да, такое распоряжение есть. Вы хотите, чтобы я прокомментировал?
И.Воробьева? Я бы хотела. Ну, поскольку такое распоряжение есть…
М.Барщевский? С моей точки зрения, оно находится в прямом противоречии с Конституцией Российской Федерации. Здесь даже не надо ждать решения ЕСПЧ, потому что тайна личной жизни, неприкосновенность жилища – оно распространяется на всех, в том числе, даже на полицейских. Их и так уже опустили ниже плинтуса.
Я вообще удивляюсь и снимаю шляпу перед людьми, которые там продолжают работать. Я говорю о тех, кто честно работает. Потому что такого унижения в отношении полиции, как это сейчас, на моей памяти не было никогда, даже когда была война Щелокова с КГБ – даже тогда не было такого. Это в очень многих вещах проявляется. Но вот это— уже просто… у меня слов нет. Я не понимаю этого. Да, меры борьбы с коррупцией – это классно. Все это для галочки очень хорошо. Во-первых, это вообще не работает, ну, потому что можно сфотографировать все, что угодно. А как вы будете проверять? Вы что, будете выходить на дом к сотрудникам и проверять, они правильно сфотографировали или нет?
И.Воробьева? Ужасно! Вот так, вообще, в принципе отвратительно.
М.Барщевский? Чувствуется запашок такой. Я этого не понимаю. И, может быть, есть какие-то причины, мне неведомые, почему это распоряжение было принято. Потому что как-то это явно перебор. Я этого не понимаю.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Честно заработать большие деньги невозможно, если ты либо лентяй, либо дуракQ15
И.Воробьева? Остается у нас буквально несколько минут. Возвращаясь к новостям, которые сейчас приходят по лентам информационных агентств. Мы сегодня ждали решение комиссии Мосгодумы об установке или неустановке памятной таблицы Борису Немцову на месте его гибели. Так вот, комиссия Мосгордумы признало ее нецелесообразной— эту установки. Ну, например, говорят, что в Москве нет традиции установки памятных знаков на месте убийства, и вообще, там невозможно установитьзнак.
Но дальше я просто хотела бы, чтобы наши слушатели и вы, Михаил Юрьевич, услышали цитату из речи председателя комиссии по монументальному искусству, его зовут Лев Лавренов, он спросил: «Если бы не убили Немцова, стоял бы вопрос об увековечивании его памяти? Видимо, нет». Вот, таким образом, проходит эта комиссия сейчас, и, как мы видим, комиссия отказывает. Вот вы, чего ожидали от этой комиссии: что она действительно так сделает или нет?
М.Барщевский? Я вообще не знаю, существует ли какая-то комиссия или орган, которая может заставить меня изменить свое мнение, если это мое мнение. Свое мнение по поводу таблички на месте убийства Немцова я высказал назавтра после этой трагедии здесь, в эфире «Эха Москвы». Я сказал, что на месте гибели Немцова, на этом моста должна быть установлена небольшая памятная табличка. Причем, мы с Борисом далеко не совпадали во взглядах во многих. Но это человек, он любил Россию. Он был другой, но он ее любил – это пункт первый.
Пункт второй: это преступление. И отказ в установлении таблички, он мною воспринимается как нежелание показать тем, кто совершил это преступление, стоял за ним, планирует аналогичные преступление, что это будет наказано не только уголовным законом, но и людским НЕРЗБ: вот вы так — а мы табличку. Это второе.
Третье: Немцов не был рядовым человеком. Он все-таки был долгое время вице-премьером, он был губернатором. Это не просто какой-то там оппозиционер или деятель и так далее. Ну а фраза о том, стояла бы речь об увековечении памяти, если бы он был жив, если она не вырвана из контекста…
И.Воробьева? Цитирую по агентству ИТАР-ТАСС.
М.Барщевский? Это характеризует человека, который это сказал, с точки зрения – знаете, я деликатно скажу – очень слабого филолога.
И.Воробьева? Деликатно, действительно. Еще очень короткий вопрос у меня. Очень хотела спросить. По опросу Левада-центра 70% россиян считают, что честно заработать большие деньги в России невозможно. Согласны с этим утверждением?
М.Барщевский? Нет, не согласен. Честно заработать большие деньги невозможно, если ты либо лентяй, либо дурак.
И.Воробьева? Вот именно большие можно заработать? Мне интересно, какой профессией можно заработать.
М.Барщевский? Смотрите, есть очень расхожая фраза, по-моему, это Форда: «Я вам готов рассказать историю всех моих миллионов, кроме первого». Очень красивая, хорошая фраза. Моно заработать большие деньги, например – я не буду фамилии называть, тем не менее – вот создатель одной, двух, как минимум торговых сетей. Эти люди заработали огромные деньги, ничего не приватизировав.
И.Воробьева? Это не значит, что они честно заработали.
М.Барщевский? Подождите. Что значит, честно? Честно – это в пределах закона.
И.Воробьева? Да, конечно.
М.Барщевский? Никаких претензий к ним никто не предъявляет.
И.Воробьева? Это другой вопрос.
М.Барщевский? Нет,подожди, Ира, можно заработать честно. Я знаю насколько журналистов, которые тоже честно заработали большие деньги. Я даже знаю нескольких писателей, которые честно заработали немалые деньги.
И.Воробьева? В общем, можно это сделать…
М.Барщевский? Да, можно. Другое дело, что надо понимать… Я придумал в свое время афоризм, очень его люблю, простите за самоцитирование: «Везет тому, кто оказался в нужном месте в нужное время в подготовленном состоянии». Вот это многие забывают: нужно быть готовым к своему везению, нужно понять, что вот она, золотая рыбка.
И.Воробьева? На этом мы ставим точку в нашем эфире. Спасибо большое! Михаил Барщевский был в программе «Особое мнение».
ИСТОЧНИК http://echo.msk.ru/programs/personalno/1584114-echo/
