КАВПОЛИТ поговорил с северокавказскими омбудсменами и правозащитниками. Они по-разному встретили назначение Москальковой
В Государственной Думе 22 апреля определились с кандидатурой на должность уполномоченного по правам человека при президенте РФ.
Им стала депутат «Справедливой России» Татьяна Москалькова, которая до избрания в Госдуму много лет проработала в правовом департаменте МВД, имеет звание генерал-майора полиции и, кроме того, является доктором юридических и философских наук.
Нурди Нухажиев, уполномоченный по правам человека в Чеченской Республике
– Нурди Садиевич, как вы прокомментируете назначение Татьяны Москальковой? Она генерал-майор полиции…
– Как некоторых-то это пугает! А я считаю, что это даже очень здорово. Я это поддерживаю. Но, конечно, неплохо было бы, если бы и Элла Александровна осталась на своей должности, мы уже как-то к ней привыкли. Но она перешла на другой участок…
Прежде всего хочется отметить ее профессионализм, она доктор юридических наук, доктор философских наук.
– Это вы про Татьяну Москалькову?
– Да. Но она работала, начиная с референта, до первого заместителя директора правового департамента МВД России. Департамента, где разрабатываются проекты, законы. Более того, она в течение 10 лет была членом комиссии по вопросам помилования [президиума Верховного Совета РСФСР]. И в Госдуме она давно [с 2007 года]. То есть у нее очень солидный багаж профессионального знания.
То, что она – генерал-майор, пусть это никого не смущает.
Ее высказывания прежние о переименовании МВД, какие-то другие моменты – чтобы Запад не использовал, не контролировал правозащитную тему... Она мне, наоборот, ближе по духу, это правильно. Если человек хочет, чтобы мы жили спокойно в стране, чтобы у нас был порядок, это нормальное явление. Это очень даже нормально.
Я, например, в свое время предлагал... Еще буду поднимать тему о переименовании должности уполномоченного по правам человека в Российской Федерации и субъектов Российской Федерации в комиссара по правам человека.
– Зачем?
– Основополагающая деятельность уполномоченных в регионах предполагает, чтобы они были узнаваемы среди других уполномоченных – по правам предпринимателей, инвалидов и т.д. В России такие ассоциации с комиссарами... А что, комиссары не были настоящими патриотами нашей родины что ли?
Поэтому я не понимаю высказывания, допустим, [главы движения «За права человека» Льва] Пономарева, который пишет: «Я не представляю, как общаться с человеком, который предлагал переименовать МВД в ВЧК [Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем, действовала в 1917–1922 годы]». «Ужас один, как с ней общаться?» Это что? Либералы не уважают мнение других? Она изложила свое мнение, это же нормально.
Я думаю, главное, что она знакома с законодательством Российской Федерации. Ту планку, которую поставила Элла Александровна в плане укрепления возможностей, статусов региональных уполномоченных, я думаю, она удержит. Поэтому мы сработаемся.
И ни к чему эти слова, эти претензии к правоохранительным органам. Она как выходец оттуда является неким авторитетом у правоохранительных органах.
Наверняка ее хорошо знают по тем архивным документам, которые она издавала.
Поэтому я считаю, что это правильный выбор, и с ней можно не только найти общий язык, это громко сказано, должны работать все. Наша должность публичная, мы ничего не сеем, не сажаем, не строим, у нас человеческий фактор. Поэтому, если будет что не так, как с ее стороны, так и с моей стороны, неважно, это сразу будет видно, это не скроешь, как иголку в стоге сена.
– Татьяна Москалькова, приняв присягу омбудсмена в Госдуме, заявила, что посетит Чечню и встретится с Рамзаном Кадыровым, чтобы понять, как в регионе соблюдаются права человека. Как считаете, почему из всех республик она выделила именно Чеченскую?
– Я так думаю, это говорит о том, что она намерена сохранить преемственность. Такие планы были у Эллы Александровны, но она перешла в новую должность. Хотя в том качестве она тоже обещала посетить Чеченскую Республику. Определенные вещи связаны с именем Чеченской Республики, с ее руководством. Поэтому ей небезразлично приехать сюда, на месте посмотреть, встретиться с правозащитниками, с главой Чеченской Республики, с населением.
Я думаю, это очень правильный выбор, чтоб на этой теме никто не спекулировал, чтоб она сама увидела, услышала, что здесь делается: как с правами человека, так и в плане созидательного труда в нашей республике. Это очень правильно. Это мудрый, тактически и стратегически правильный ход.
Эльбрус Валиев, уполномоченный по правам человека в Северной Осетии
– Я лично знаком с Татьяной Москальковой. Она часто бывала в Осетии. Но тогда еще речи не было о ней как об омбудсмене при президенте.
Пару раз мне удалось с ней побеседовать. Я, в принципе, знаю ее как опытного руководителя. Но что касается именно этой должности, пока ничего не могу сказать.
Она сотрудник системы МВД… При этом человек очень выдержанный. Я думаю, ее назначение не будет государственной ошибкой.
Думаю, что она сработается. Она коммуникабельна, человек, который может выслушать. Исходя из ее опыта работы, могу сказать, что она сможет защитить права граждан нашей страны.
Она профессионал. Точно нельзя сказать, но, как правило, жалобы бывают на систему МВД в больших количествах. В этом смысле, ей пригодится ее опыт.
Это назначение все-таки, наверно, очень правильное.
Практически все уполномоченные субъектов РФ – бывшие сотрудники: кто МВД, кто прокуратуры. Единственный уполномоченный, кто вышел из правозащитной системы, – это я, ваш покорный слуга… Честно говоря, не могу вспомнить кого-то еще, кто пришел из правозащитной системы. Обычно это бывшие прокуроры, сотрудники полиции, полковники…
Я думаю все-таки, что Татьяна Москалькова, наверно, очень удачно впишется в правозащитную систему нашей страны. Я ее скоро поздравлю, на днях.
Москалькова – [теперь уже бывший] депутат от «Справедливой России», а я очень близко общаюсь с фракцией. Она мне по духу очень близка.
Татьяна Москалькова знает прошлое руководство республики, имею в виду Таймураза Мамсурова.
С новым руководством она еще не знакома. Но знакома с лидером фракции нашей республики.
Я думаю, россияне будут спокойны в плане защиты прав и свобод наших граждан.
– Эльбрус Суренович, многих смущает тот факт, что Татьяна Москалькова предлагала переименовать МВД в ВЧК…
– Все-таки, наверно, она имела в виду чуть другое. Конечно, это настораживает.
Но отслеживая и зная ее деятельность уже в системе… Я, честно говоря, никогда не слышал, чтобы Москалькова где-то ошиблась.
Она все-таки порядочный человек. Я думаю, она преследовала одну цель – усиления контроля. Это мое видение.
– СМИ также напомнили о том, что Москалькова поддержала идею чеченских парламентариев конфисковать имущество родственников террористов.
– Я помню это.
Это резкое высказывание, но, на мой взгляд, это тоже было сказано с целью наладить более системную борьбу с названной категорией граждан. Наверно, это было сделано, чтобы привести в чувства террористов, чтобы они меньше совершали преступления. Это на мой взгляд. Но время покажет…
– Вы сами поддержали бы такое решение?
– Все зависит от ситуации. Такие высказывания, наверно, применимы к определенным случаям.
Исходя из той ситуации, которая сегодня есть в РФ, возможно, я бы тоже поддержал такую идею. Как правозащитнику это не правильно, но, наверно, какой-то эффект от такого решения бы был.
Хотя категория, о которой мы говорим, – это неуправляемые люди. Для них родственники находятся на каком-то далеком плане.
– Есть мнение, что они не боятся подобных угроз, поскольку после джихада не только они сами, но и их родственники окажутся в раю. Грубо говоря.
– Мы же понимаем, что там очень серьезный специалисты работают с ними, есть определенные условия, при которых их затягивают.
Все-таки если бы я принимал решение, будучи на таком посту, я бы, конечно, проанализировал бы более глубоко эту проблему. Что-нибудь другое, наверное, выбрал бы. Потому что повально ко всем применять такое решение – это очень серьезно.
Я знаю, что многие люди отказываются от своих родственников, от сыновей. В большинстве случаев говорят: «Это уже не наши дети». Как поступать в ситуации, когда применять санкции неправильно?
Есть случаи, когда люди серьезно и даже в агрессивной форме поддерживают своих родственников-террористов и убеждают, что они правильно поступают: «Мы в таком государстве живем». Защищать эту категорию граждан я никому не советую. И сам бы никогда этого не стал делать.
Надо, конечно, каждый случай отдельно рассматривать. Здесь нужна сильная законодательная база.
Валерий Хатажуков, правозащитник, Кабардино-Балкария
– Правозащитное сообщество относится к назначению Татьяны Москальковой с настороженностью.
Новый омбудсмен заявила о том, что правозащита может использоваться западными структурами как орудие шантажа.
Такая риторика не может не смущать.
Мы считаем, что было бы абсолютно правильным во всех отношениях, чтобы уполномоченным по правам человека при президенте России стал специалист из среды правозащитного сообщества, который знает все изнутри. Но, к сожалению, мы имеем то, что мы имеем.
Имя Москальковой в правозащитном сообществе мало о чем говорит.
К слову, у нас складывались великолепные отношения с офисом Эллы Памфиловой. Для нас стал неожиданностью ее уход. Мы об этом очень сильно
У нас, к примеру, сложились очень хорошие рабочие отношения по проблемам антитеррористических мероприятий. Наметилась определенные шаги в плане проведения реальной адресной профилактики в среде молодежи.
Перед Эллой Памфиловой мы поднимали проблемы наших соотечественников – сирийских черкесов, которые находятся на Ближнем Востоке.
А отношение к назначению Москальковой пессимистическое. Особых иллюзий мы не строим. Как удастся наладить взаимодействие, пока не могу сказать.
Мы будем последовательно, принципиально работать. Готовы взаимодействовать, сотрудничать.
– Ранее мы говорили с Эльбрусом Валиевым, он отметил, что «практически все уполномоченные по правам человека в субъектах России – бывшие сотрудники: кто МВД, кто прокуратуры». Такая в нашей стране сложилась практика…
– …к сожалению. Это очень плохая практика.
Магомед Муцольгов, правозащитник, Ингушетия
– Как вы относитесь к назначению Татьяны Москальковой на должность российского омбудсмена?
– Плохо.
– Почему?
– Я считаю, что сотрудники силовых структур, бывшие сотрудники силовых структур, ветераны из всевозможных организаций – «Боевое братство», «Офицеры России» и др., не могут заниматься правозащитной деятельностью, потому что они далеки от защиты прав человека.
У них ввиду явных очевидных обстоятельств сложились свои убеждения.
Столько лет работы не могут не оставить отпечаток на мировоззрении. Силовики не могут быть правозащитниками.
Москалькову избрали по закону, как положено, но я считаю, что это неправильно. Точно так же, как участие бывших сотрудников правоохранительных органов в работе ОНК.
Во многих регионах существует конфликт между реальными правозащитниками и сотрудниками ОНК, которые являются бывшими силовиками.
У последних мировоззрение уже сложено, они занимались тем, что раскрывали преступления, а часто и покрывали незаконные методы. У нас сотни, тысячи примеров того, что правоохранительные органы нарушают закон и видят совсем другие цели. Тем не менее, они все почему-то хотят лезть в правозащитное движение... На пенсии, или на закате своей жизни, или на втором рассвете заняться защитой людей, ставших подозреваемыми по несправедливости чиновников или из-за попустительства структур.
Как это будет выглядеть? Что им мешало своим коллегам говорить «Не нарушайте права человека», когда они работали в структурах, когда у них было влияние?
Хотя бы по этическим принципам такие люди не должны работать в правозащитной сфере.
Они могут защищать профильные интересы: работать в общественных советах при МВД, при различных правоохранительных органах, в профсоюзах, защищать своих коллег. Это было бы правильно. Я бы сказал, для них даже удобно: на пенсии они не попадают под влияние действующих офицеров, но защищают интересы своих коллег.
– Эльбрус Валиев в беседе со мной отметил, что «практически все уполномоченные по правам человека в субъектах России – бывшие сотрудники: кто МВД, кто прокуратуры». Может быть, он имел в виду северокавказские республики…
– Неправда. Джамбулат Оздоев, уполномоченный [по правам человека в] Ингушетии, – если не самый лучший уполномоченный… естественно, не без проблем... но он никакого отношения к силовым структурам не имеет. Он был деканом в нашем [Ингушском государственном] университете. Он возглавлял общественную организацию и был деканом юридического факультета.
[Нурди] Нухажиев в Чечне, насколько я знаю, тоже никакого отношения к силовикам не имеет.
[Из северокавказских омбудсменов бывшими прокурорами являются уполномоченные по правам человека в Ставропольском крае и Карачаево-Черкесии – Алексей Селюков и Зарема Умалатова. – Прим. ред.]
Повторяю, назначение Москальковой – это большая ошибка. Я вчера слышал, как ее называют новой оперуполномоченной по правам человека (смеется). Но как человека я ее не знаю, может быть, она хороший человек.
– Магомед, что вы думаете по поводу того, что она предлагала переименовать МВД в ВЧК?
– Какая разница, как что называется. Пусть хоть гестапо называют, лишь бы законы соблюдались, и убрали те безобразия, которые у нас сейчас есть. Милиция стала полицией. Что от этого изменилось?
У нас в стране чиновники фактически захватили власть, большинство из них действительно силовики. У нас нет сменяемости власти, нет никакой народной власти. Кто бы что ни говорил.
К сожалению, мы движемся быстрым шагом к подобию Северной Кореи. Казалось, что настал перелом, появились законы… Но похоже, что «лихие девяностые» будут еще вспоминать как года небольшой оттепели.
– Давайте вернемся к Татьяне Москальковой. Она также поддерживала идею чеченских парламентариев конфисковать имущество у родственников террористов…
– Беда наших всех парламентариев в том, что они сами себе противоречат и противоречат нашей Конституции.
Во-первых, ни один закон, ухудшающий положение граждан России, не может быть принят. А если он принят, он должен быть отменен.
Во-вторых, то, что касается террористов, казнокрадов, тех, кто бюджет разворовывает и помогает тем же террористам... Родственники этих людей не имеют никакого отношения к этим преступлениям. У нас нет коллективной ответственности.
Есть так рассуждать, надо и на участкового наезжать. Но если участкового убрать, то надо убрать и начальника ГУВД. А значит, и министра нужно убирать. Если хотят убрать главу города, по той же логике, надо убрать и глав субъектов, и президента России… Это абсурд.
Это спекуляции людей, которые занимаются не своим делом.
Решайте социальные вопросы, проблемы в государстве. На Кавказе не везде есть вода и канализации, свет вырубают почти каждый день. Вот чем нужно заниматься, а не разглагольствовать о том, у кого что конфисковать.
Просто люди пытаются всеми возможными способами держаться у власти. У нас нет отставок по совести, по чести.
Но все-так мы – еще не Северная Корея, и я надеюсь, что ей никогда не станем.
Должна быть вменяемая власть, которая должна решать социальные проблемы. У нас есть представители власти. Их задача – улучшать социально-экономическое положение граждан. Есть правоохранительные органы, которые должны обеспечивать безопасность этих граждан. Есть спецслужбы, которые должны обеспечивать безопасность государства. Все очень просто. Но, к сожалению…
– ...это не работает.
– Не то, что не работает. Все лезут кто куда. У нас спецслужбы стали и банкирами, и бухгалтерами, и артистами. Большинство молодежи мечтает стать чиновниками – чтобы все в шоколаде было.
Каждый должен заниматься своим делом.
источник: http://kavpolit.com/articles/ee_nazvali_operupolnomochennoj_po_pravam_cheloveka-25179/
