Сегодня несколько десятков заключенных ИК-2 — цифры у представителей ГУФСИН, родственников осужденных и общественников разнятся — нанесли порезы на руки, чтобы привлечь к себе внимание. Сразу, как об этом стало известно, в колонию отправились члены Общественной наблюдательной комиссии (ОНК), в том числе Ольга Вековшинина. Мы поговорили с ней о том, что требуют осужденные.
— Вы были в колонии, что там сейчас происходит?
— Вообще ситуация спокойная. Это, может быть, к сожалению, а может, и не к сожалению, нередкое явление в наших колониях, это один из способов осужденных привлечь внимание к какой-то проблеме. В последний раз такое у нас было в прошлом году, в ИК-3, я туда тоже приезжала. Проблемы были другие, но ситуация похожая. Они и поодиночке наносят себе травмы, и вместе, кто-то глотает что-то, кто-то режется. Это было и будет всегда, потому что, к сожалению, иногда их жалобы не уходят либо по ним не ведется работа, и осужденные прибегают к таким методам.
Сегодня в ИК-2 день открытых дверей, и видимо, к нему была приурочена эта акция, они сами называют это акцией. Мы провели несколько личных бесед с парламентерами, выступающими от лица остальных осужденных. Этих остальных около 80 человек. Они хотят привлечь внимание общественности и руководства ГУФСИН к наличию в колонии осужденных, которые выполняют, скажем так, некоторые функции сотрудников колонии. Это так называемый актив.
Очень долго ГУФСИН оставался без начальника, полтора года назад сменился начальник ИК-2. С этого времени и началась эта работа по перелому ситуации с «активом» в ИК-2, и не только там. На наш взгляд, штат сотрудников колонии должен быть больше, чтобы обеспечить надлежащий надзор за порядком. Когда сотрудников не хватает, их функции начинают исполнять другие осужденные и возникает «актив». В каких-то колониях он действует приемлемо, в каких-то нет. В ИК-2 и само руководство, и осужденные, как мы поняли после сегодняшней акции, считают, что этот «актив» переступает какие-то рамки.
От осужденных были жалобы на физическое и моральное унижение в карантине и на вымогательство в колонии — когда осужденный должен заплатить какую-то сумму, чтобы жить спокойно в колонии. У руководства на сегодня есть список этого так называемого актива, есть данные по случаям вымогательства, с которыми можно конкретно поработать и найти, куда перечислялись деньги и сколько. Эта работа будет проведена.
— Вы сказали про 80 человек — это те, кто поддерживает акцию или те, кто нанес себе травмы?
— 80 человек поддерживают акцию, а конкретно 37 осужденным оказана медицинская помощь — перевязка предплечья. Это даже не порезы, а царапины.
— Член ОНК Михаил Борисов, который тоже встречался сегодня с осужденными, сказал, что они жаловались на угрозы сексуального насилия.
— Нет, сегодня такой информации не было, только по вымогательствам и по «активу», по тому, что происходит в карантине.
— Мама одного из осужденных сказала, что перед этой акцией их избили люди в масках, и это могли быть сотрудники колонии.
— Нет, у меня нет такой информации. Во всяком случае, мы сегодня ходили в два отряда, побитых нет. В больнице тоже никого нет.
— И они о таком не говорили?
— Нет, у них именно к «активу» вопрос.
— Этот «актив» — сколько человек?
— Я тоже им задаю такой вопрос — в отряде 100 человек, ну, сколько их, вот этих [из «актива»], — ну, 10–15. Что, с ними нельзя справиться? Они отвечают, что каждый боится за себя, боится, что его не поддержат. Особенный страх идет с карантина, которому «актив» уделяет особое внимание, чтобы сразу, скажем так, осадить новичка, чтобы он сразу пошел у них на поводу.
— Как думаете, как ситуация разрешится?
— Эта ситуация не сегодня возникла, я уже приходила на личные встречи к осужденным по подобным жалобам, это долгоиграющая закоренелая ситуация, ее с одного раза не решишь, нет таких способов и методов. Должны быть расследования со стороны СК по случаям вымогательства, со стороны прокуратуры работа с сотрудниками, которые ненадлежащим образом исполняют свои обязанности. Сотрудников колонии не хватает, но есть и те, кто потакает ситуации. А есть те, кто хочет бороться с ней, среди них абсолютно точно — новый начальник. Я уверена, что меры будут приняты, работа будет вестись именно по искоренению «актива». Мне самой поступали жалобы от тех осужденных, которые являются «активом». Из чего я сделала вывод, что именно новое руководство делает всё правильно.
— «Актив» жаловался вам?
— Да, потому что пришел новый начальник и стал их прижимать. Они, как это называется на их сленге, расшатывали ситуацию, жаловались на него. Думали, что его уберут, может быть, или он испугается и перестанет против них бороться. Это очень сложная ситуация и со стороны ее сложно понять.
— Не будет ли теперь хуже тем, кто участвовал в акции?
— Да, родственников тоже это беспокоит, когда мы вышли, они нас окружили с этим вопросом. Я не знаю ответа на него. Руководство колонии, конечно, будет разбираться со всем. Начальник говорит, что будет встречаться с каждым осужденным, который этого захочет. А мы на следующей неделе опять пойдем в колонию, потому что сегодня не успели встретиться со всеми.
Мы собирали информацию о происходящем в колонии в режиме онлайн.
