Snob.ru
Прошел год, как был вынесен приговор участницам группы «Pussy Riot» за панк-молебен «Богородица, Путина прогони» в московском храме Христа Спасителя.
За этот год стала очевидней странноватая тенденция жулики гуляют, а честные сидят. В обсуждениях на форумах теперь часто встречается цитата из Джанни Родари: «Тюрьмы построены для тех, кто ворует и убивает, но у принца Лимона все наоборот: воры и убийцы у него во дворце, а в тюрьме сидят честные граждане».
Путин шутит про «двушечку», Мизулина требует проверить все прошлые акции «Pussy Riot», чтобы наказать построже. Старики сажают молодых. (Мизулина довольно ловко связала в массовом сознании девушек с пресловутой «акцией с курицей». Этот вброс — именно мизулинская работа. На самом деле в акции с курицей никто из осужденных за панк-молебен не участвовал).
Посмотрите на даты рождения обвиняемых по «болотному делу»: из двенадцати человек только двое старше тридцати лет, а половине нет и двадцати пяти. Андрей Барабанов, 1990 год рождения — сидит за решеткой с 28 мая 2012 года, Степан Зимин, 1992 г.р. — под стражей с 08 июня 2012 года, Ярослав Белоусов, 1991, под стражей с 09 июня 2012 года, Денис Луцкевич, тоже 1992 г.р, под стражей с 09 июня 2012 года.
Надежда Толоконникова — 1989 года рождения, Мария Алехина — 1988.
Общество, воюющее с собственной молодежью, обречено. Оно, можно сказать, подгрызает собственные зеленые побеги. И как оно при этом планирует развиваться дальше, спрашивается?
За прошедший год тюрьма перестала быть маргинальной темой. Напротив. Сидеть в тюрьме больше не позорно. Отныне это просто тяжелое несчастье, случившееся с человеком. И весьма велика вероятность, что за то, что привело его за решетку, этого человека можно только уважать.
Раньше о том, кто и как содержится в тюрьмах после того, как человека осудили, ничего не говорилось. Сгинул и сгинул, точно на Луну улетел.
«В сознании большинства населения тюрьма есть некое неизвестное и потому в чем-то родственна смерти», — писал Бродский.
Во многом благодаря процессу Pussy Riot, привлекшему внимание всего мира (о приговоре написали 86% мировых СМИ), российская тюрьма постепенно перестает быть «неким неизвестным».
Алехина в колонии боролась за право заключенных на электронную почту — об этом писали. Алехину посадили вместе с женщинами-рецидивистками, которые угрожали ей — об этом тоже писали. Алехину то ли избили, то ли просто «повалили и выволокли из камеры» за то, что она требовала от сотрудников колонии действовать по закону (ей не оформили документы для этапирования) — об этом тоже стало известно. ФСИН пришлось оправдываться: не избили, а просто «резко тянули».
Сочувствующие и журналисты ездили в Березники на заседания по УДО — о ходе заседаний и нарушениях со стороны руководства колонии тоже сразу становилось известным. Вообще в последний год о тюрьмах и судах говорили много. Дальше, подозреваю, будут говорить еще больше. Сайт РосУзник набирает популярность, а посадки — темп, в коллективной памяти всплыл 37 год. «Оранжевый — это новый черный», как говорится в модном сериале. Orange is the new black. Тюремное — писк сезона.
Раньше в тюрьмах сидела в основном та почти бессловесная часть общества, о которой журналисты пишут редко — а если и пишут, то читатели пропускают эти статьи мимо глаз. Скажем, в деревне родственников под Ряжском был местный мужик по фамилии Пушкин, который сидел пять раз. Пушкин действительно совершал какие-то правонарушения, вопрос в том, соразмерны ли были наказания. В последний раз, например, он сел на пять лет за рулон толя, который подобрал на дороге (упавший с машины) и волок домой, когда его замел местный милиционер.
Бродский, описывая этапирование в колонию, писал об этих бессловесных сидельцах:
«Дышать нечем. <…> И вот в таком вагоне сидит напротив меня русский старик — <...> мозолистые руки, борода. <...> Он в колхозе со скотного двора какой-то несчастный мешок зерна увел, ему дали шесть лет. А он уже пожилой человек. И совершенно понятно, что он на пересылке или в тюрьме умрет. И никогда до освобождения не дотянет. И ни один интеллигентный человек — ни в России, ни на Западе — на его защиту не подымется. Никогда! Просто потому, что никто и никогда о нем и не узнает!».
Дело «Pussy Riot» оказалось важным еще и потому, что привлекло внимание к российской пенитенциарной системе в целом. Очень была яркая картинка: две юные женщины в кандалах.
«Болотное» дело закрепило этот эффект. В тюрьме сидят знакомые и дети знакомых. Коллеги. Люди, абсолютно не являющиеся социально опасными. Тюрьма перестала быть тем, что случается с другими.
Это знание некомфортно. И общество пока еще пытается защититься от него. Вытеснить его из сознания. Люди стараются сами себя убедить, что Навального и Офицерова сажают за дело, потому что полезли в политику — «а уж с нами-то такого не случится».
«Скорей бы его уже посадили, надоел», — пишут обыватели про Навального.
Дорогое общество, ты такое милосердное и справедливое, ты точно заслужило хорошую жизнь за свою доброту.
Вероятно, авторы таких пожеланий не замечают, что в точности разыгрывают сценку из первой главы «Мастера и Маргариты».
— Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки! — совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич.
— Иван! − сконфузившись, шепнул Берлиоз.
Но предложение отправить Канта в Соловки не только не поразило иностранца, но даже привело в восторг.
— Именно, именно, — закричал он, и левый зеленый глаз его, обращенный к Берлиозу, засверкал, — ему там самое место!»
Надежда Толоконникова, отбывающая сейчас «двушечку» в Мордовии, тоже философ. Всех философов — на лесоповал, чтобы меньше думали.
Лет пять назад ехала я на попутке с водителем, назвавшимся бывшим начальником тюрьмы. Он говорил, что у него на работе было две главные проблемы: высокая смертность заключенных и низкая законопослушность персонала. «Они же все уголовники, хуже тех, кто сидит, — жаловался он. — Они же каждый день совершают преступления! Проносят в колонию наркотики, телефоны, убивают заключенных, ведь это все они!».
За что купила, за то продаю. Может быть, конечно, он не был никаким начальником тюрьмы и все выдумал. Но когда читаешь новости про бунты в колониях с растяжками типа «Администрация вымогает $ пытают», когда Илья Фарбер на суде говорит, что, мол, слава богу, не все тюремщики являются садистами. Что НЕ ВСЕ (радость-то какая) сотрудники тюрем способны положить человека на живот и с наслаждением выворачивать ему в обратную сторону руки и ноги (кажется, у них даже есть какой-то устоявшийся термин для такого развлечения) — это наводит на мысль, что тот «начальник тюрьмы» говорил правду.
Не надо отмахиваться от тюремной темы, говорить, что она «надоела» и «сколько можно». Столько, сколько нужно, чтобы изменить тюрьмы к лучшему.
Ведь это нам с вами там сидеть.
Мариам Новикова
http://www.snob.ru/profile/26526/blog/63976
