Члены ОНК Москвы Андрей Владимирович Бабушкин и Антон Владимирович Цветков согласились ответить на несколько вопросов, в связи с проверкой ОНК Москвы условий содержания подозреваемых по делу убийства Бориса Немцова специально для нашего сайта.
А.В. Бабушкин.
- Вы посетили СИЗО, где находятся подозреваемые по делу об убийстве Бориса Немцова, в результате чего Вам предъявили претензии о превышение полномочий. В связи с этим не могли бы высказать Ваше мнение, что допустимо, а что нет во время такого визита.
А.Б.: Существует представление о том, что члены ОНК вправе проверять только условия содержания. Это не так. У членов ОНК есть две основные функции: первая функция - это проверка соблюдения прав человека в местах принудительного содержания, при этом места принудительного содержания надо понимать достаточно широко, как любое место, где человек содержится помимо своей воли. А вторая функция вытекает из статьи первой закона об общественном контроле – это помощь лицам, которые отбывали наказания, в их интеграции в жизнь общества. И понятно, что, чтобы помочь в их интеграции в жизнь общества, член ОНК может задавать самые разные вопросы, потому что препятствовать этому могут криминальные наклонности человека и слабые социальные связи, обида на государство, неправомерное уголовное преследование, если человек невиновен, судебная ошибка, если виновен, поэтому члена ОНК интересует широкий круг вопросов, который они могут задавать. Вопросы, которые члены ОНК не могут задавать, понятны, это вопросы, которые могут помешать следствию, то что может быть расценено как вмешательство в следствие: попытка выяснения обстоятельств происшествия, попытка повлиять на свидетеля, попытка повлиять на доказательства, исказить их, попытка уничтожить доказательства или их фальсифицировать. Вот это действительно запрещено и не имеет никакого отношения ни к общественному контролю, ни к помощи лицам, отбывающим наказание в интеграции в жизнь общества.
-Подозреваемый может говорить, все, что считает нужным вне зависимости от того, что Вы его спрашиваете. Что нужно предавать гласности и что не нужно из того, что говорят подозреваемые? Должен ли следователь предупредить члена ОНК, что секретно, о чем нельзя распространяться в интересах следствия?
А.Б.: Возможны редкие ситуации, когда, казалось бы, безобидная информация может нанести вред следствию. Теоретически это возможно, но это очень редко случается. И это не тот случай, который имеет место по поводу визита к подозреваемым по делу об убийстве Бориса Немцова.
А.В. Цветков.
- Не могли бы высказать Ваше мнение, что допустимо, а что нет во время такого визита. Что можно предавать гласности из информации, полученной от подозреваемого. Должен ли следователи предупредить члена ОНК, что секретно, о чем нельзя распространятся в интересах следствия?
А.Ц.: Безусловно, нужно внимательно читать федеральный закон №76, в котором это зафиксировано: можно задавать вопросы по условиям содержания, вопросы по ходу расследования задавать недопустимо. Если случайно стала известна информация о ходе расследования, ее разглашать нельзя. Есть 76 ФЗ и мы действуем, в соответствии с ним. Если у следователя есть отдельные вопросы, он может обсудить их с членом ОНК.
Мнения членов ОНК прокомментировал Президент проекта «ОНК - новое поколение», Уполномоченный по правам человека в РФ с 2004 по 2014 гг., Владимир Петрович Лукин.
В. Л.: Как видно из текста, фактически мнение обоих членов ОНК совпали, и я с этим мнением согласен. Но сложность проблемы состоит в том, что человек должен быть в этом случае абсолютно беспристрастен и объективен, а каждый конкретный человек почти никогда не является беспристрастным и объективным, потому что общественное мнение и инерция его собственного формирования создают предпосылки к «склоняемости» либо к той, либо к другой стороне, он либо склоняется к мотивации заключенных, либо тех, кто ведет следствие и охраняет подозреваемого. Это очень похоже на ситуацию с присяжными заседателями, которые должны быть абсолютно беспристрастными и объективными, не должны быть знакомыми ни с кем, кто каким-либо образом может быть связан с процессом. Но сохранить их в таком состоянии крайне трудно в течении длительного процесса. Поэтому очень многое зависит от личной этики людей. Если люди этически настроены на объективность и беспристрастность, то эту проблему можно решить, можно отделить то, что подозреваемый говорит об условиях своего содержания, от того, что он говорит, пытаясь создать предпосылки для своего освобождения или смягчения наказания. Вот именно поэтому члены ОНК должны быть сдержаны и критичны по отношению к самим себе. В данном случае как мне кажется основные принципы, которые лежат в основе работы наблюдательных комиссий были соблюдены. Члены ОНК сделали полезное дело, выявив определенные проблемы и нарушения, что они и обязаны делать в интересах торжества закона и справедливости.
