Верховный Суд опубликовал Кассационное определение от 31 октября по делу № 69-УДП23-12-А2, в котором разъяснил порядок исполнения приговора с учетом принятого решения судом о зачете времени предварительного содержания под стражей в срок отбывания наказания в тюрьме.
Приговором суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 7 марта 2023 г. Андрей Мауль был осужден за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа и угрозу применения насилия в отношении представителя власти (ст. 317 и ч. 1 ст. 318 УК РФ). По совокупности преступлений окончательно ему были назначены семь лет лишения свободы с отбыванием наказания в течение первых двух с половиной лет в тюрьме, а оставшейся части – в исправительной колонии строгого режима, а также штраф в размере 50 тыс. руб.
В срок отбытия наказания было зачтено время содержания Андрея Мауля под стражей с 22 октября 2021 г. до дня вступления приговора в законную силу, из расчета в соответствии с п. «а» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в тюрьме. Апелляционным определением Второго апелляционного суда общей юрисдикции от 25 мая 2023 г. приговор был оставлен без изменения.
Впоследствии заместитель Генерального прокурора РФ Игорь Ткачёв направил кассационное представление в Верховный Суд, в котором поставил вопрос об отмене указанных судебных решений в части установления срока, подлежащего отбытию в тюрьме, в связи с нарушением уголовного закона при определении порядка отбывания лишения свободы. В кассационном представлении указывается на то, что в соответствии с ч. 2.1 ст. 58 УК РФ мужчинам, осужденным к лишению свободы за совершение преступлений, предусмотренных в том числе ст. 317 УК РФ, отбывание части срока наказания назначается в тюрьме, при этом период отбывания наказания в тюрьме после зачета времени содержания лица под стражей должен составлять не менее одного года.
Вместе с тем по состоянию на 25 мая 2023 г., т.е. на дату вступления приговора в законную силу, срок содержания под стражей осужденного, зачтенный в срок отбытия наказания в тюрьме, с 22 октября 2021 г. составил 1 год 7 месяцев 4 дня, а оставшаяся к отбытию в тюрьме часть наказания – 10 месяцев 26 дней, что является существенным нарушением требований закона, повлиявшим на исход дела. Таким образом, как отметил Игорь Ткачёв, суд первой инстанции не обеспечил дифференциацию уголовной ответственности и индивидуализацию исполнения наказания, что привело к несправедливому наказанию, не отвечающему его целям, определенным в ч. 2 ст. 43 УК РФ.
Проверив материалы уголовного дела, ВС указал, что виновность Андрея Мауля в содеянном установлена на основании всесторонне, полно и объективно исследованных в ходе судебного рассмотрения доказательств, подробно приведенных в приговоре. В нем указаны обстоятельства преступления, установленные судом, проанализированы доказательства, обосновывающие вывод суда о виновности Андрея Мауля в содеянном.
Судебная коллегия отметила, что, как следует из разъяснений, содержащихся в п. 34 Постановления Пленума ВС РФ от 29 ноября 2016 г. № 55 «О судебном приговоре», суд, принимая решение об отбывании осужденным части срока окончательного наказания в тюрьме, должен указать, какой срок осужденный должен отбывать в тюрьме и вид исправительного учреждения, в котором подлежит отбыванию оставшаяся часть срока лишения свободы. При этом время содержания осужденного под стражей до вступления в законную силу приговора засчитывается судом в срок отбывания наказания в тюрьме.
ВС подчеркнул, что назначенное судом наказание Андрею Маулю соответствует требованиям ст. 6, 60 УК РФ, является справедливым, в том числе в части определения срока наказания, подлежащего отбыванию в тюрьме, в виде двух с половиной лет. Оснований для его изменения, в том числе усиления, Суд не нашел. То обстоятельство, что с учетом зачета времени содержания Андрея Мауля под стражей до момента вступления приговора в законную силу, о котором суду первой инстанции на момент постановления приговора не было известно, срок, подлежащий отбытию осужденным в тюрьме, составит менее одного года, нельзя признать ошибкой суда, связанной с необеспечением дифференциации уголовной ответственности и индивидуализации исполнения наказания, как указано в кассационном представлении.
Более того, ВС указал, что назначаемое судом отбывание части срока наказания в тюрьме как мера уголовной ответственности, адекватная содеянному, не может зависеть от таких обстоятельств, как продолжительность рассмотрения дела в суде второй инстанции, – иное несовместимо с предназначением правосудия, которое по своей сути должно отвечать требованиям справедливости. В определении поясняется, что по существу вопрос, поставленный в кассационном представлении, касается порядка исполнения приговора с учетом принятого решения судом о зачете времени предварительного содержания под стражей в срок отбывания наказания в тюрьме.
Согласно ч. 1 ст. 130 УИК РФ срок, назначенный по приговору суда для отбывания в тюрьме, исчисляется со дня прибытия осужденного в тюрьму, отметил Суд. При этом он обратил внимание, что исходя из правовой позиции КС РФ, содержащейся в Постановлении от 27 февраля 2003 г. № 1-П, указанное требование уголовно-исполнительного законодательства признано не противоречащим Конституции и не исключающим правомочие суда засчитывать осужденному к лишению свободы в срок тюремного заключения время, в течение которого к нему применялась мера пресечения в виде заключения под стражу.
ВС отметил, что по смыслу уголовного закона зачет времени содержания лица под стражей в срок лишения свободы, определенный в ч. 3.1 ст. 72 УК, следует рассматривать в корреспондирующей взаимосвязи с ч. 2.1 ст. 58 данного Кодекса, устанавливающей требование о том, что период отбывания наказания в тюрьме после зачета времени содержания лица под стражей должен составлять не менее одного года, срок которого согласно ч. 1 ст. 130 УИК РФ исчисляется со дня прибытия осужденного в тюрьму. В случае если после зачета времени содержания лица под стражей до вступления приговора в законную силу указанный срок отбывания наказания в тюрьме составит менее одного года, то закон позволяет производить указанный зачет в том числе и на оставшуюся часть срока лишения свободы, подлежащую отбытию осужденным в исправительном учреждении. «Иное придание рассматриваемым уголовно-правовым положениям смысла, исключающего правомочие суда засчитывать период содержания лица под стражей до вступления приговора в законную силу в том числе в срок лишения свободы, подлежащий отбытию в исправительном учреждении, вступало бы в противоречие с уголовно-правовой нормой (ч. 3.1 ст. 72 УК РФ), на основании которой суд вправе осуществить зачет времени содержания лица под стражей до вступления приговора в законную силу в сроки лишения свободы», – указала Судебная коллегия.
Таким образом, Верховный Суд указал, что суд, принимая решение на основании п. «а» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ о зачете времени содержания лица под стражей до вступления приговора в законную силу в срок отбывания наказания в тюрьме, в том числе должен указать, что срок отбывания наказания в тюрьме должен составлять не менее одного года и исчисляться со дня прибытия осужденного в тюрьму. В связи с этим ВС отменил приговор и апелляционное определение в отношении Андрея Мауля в части зачета времени содержания его под стражей с 22 октября 2021 г. до дня вступления приговора в законную силу, а уголовное дело в отношении него в этой части передал в тот же суд на новое рассмотрение.
Адвокат АП Алтайского края Василий Бастрыкин поделился, что в практике время от времени приходится сталкиваться с ошибками судов при применении положений ст. 72 УК о зачете времени содержания под стражей в срок лишения свободы. Однако он заметил, что, как правило, такие ошибки исчисления сроков устраняются апелляционной инстанцией.
Василий Бастрыкин считает, что, с одной стороны, с выводами ВС РФ можно согласиться, поскольку ч. 2.1 ст. 58 УК РФ содержит императивное требование о том, что период отбывания наказания в тюрьме после зачета времени должен составлять не менее одного года. «С другой стороны, вывод ВС о том, что назначаемое судом отбывание части срока наказания в тюрьме как мера уголовной ответственности, адекватная содеянному, не может зависеть от таких обстоятельств, как продолжительность рассмотрения дела в суде второй инстанции, противоречит п. “а” ч. 3.1 ст. 72 УК РФ, который предписывает зачесть один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в тюрьме без каких бы то ни было условий», – полагает он.
По его мнению, по сути, содержание под стражей приравнивается законодателем к отбыванию наказания в тюрьме либо исправительной колонии строгого или особого режима. КС РФ неоднократно указывал, что в основе зачета в срок наказания периода, в течение которого лицо подвергается изоляции от общества, лежит сопоставление характера применяемых при этом уголовно-правовых или уголовно-процессуальных ограничений, отметил Василий Бастрыкин. «Таким образом, в этой части я нахожу выводы ВС РФ ошибочными и полагаю, что они противоречат позиции Конституционного Суда. На мой взгляд, вполне справедливым был бы максимальный зачет периода содержания под стражей, даже если период отбывания наказания в тюрьме составил бы менее одного года, поскольку фактически лицо уже провело этот срок в условиях, приравненных к тюремным», – считает адвокат.
Адвокат АП г. Москвы, партнер Адвокатского бюро «Бартолиус» Сергей Гревцов указал, что крайне редко можно увидеть столь продуманное кассационное определение ВС РФ по уголовному делу, где учтены все позиции сторон и при этом соблюдены практика и требования законодательства. Кроме того, отдано должное уважение справедливости приговора в части определения размера наказания, отметил адвокат. «Лично у меня вызвало восхищение то, как Верховный Суд в итоге сформулировал недвусмысленный вывод в конце судебного акта о том, что необходимо учесть и при этом соблюсти требования ст. 58 УК РФ о минимальном отбытии наказания в тюрьме не меньше года. Однако есть основания полагать, что такой красивый вывод у суда не получился бы в ситуации, когда было бы назначено наказание только в тюрьме, а после вступления в законную силу приговора оставалось отбывать срок меньше года. В такой ситуации пришлось бы ужесточать приговор и, видимо, увеличивать срок наказания в тюрьме или добавлять срок в другом исправительном учреждении», – рассуждает эксперт.
Адвокат полагает, что обозначенная проблема крайне редко возникает на практике, поскольку тюрьма в качестве наказания избирается не так часто, поскольку их не так много в стране и это – один из самых суровых режимов. «При этом есть основания полагать, что ранее могли быть дела, где над этой проблемой суды и сторона обвинения могли даже не задумываться. Подсудимый же не заинтересован в обжаловании приговора по такому основанию, ибо не заинтересован дольше находиться в тюрьме», – отметил Сергей Гревцов.
Старший партнер АБ г. Москвы «Нянькин и партнеры» Алексей Нянькин подчеркнул, что принятое определение ВС имеет своей целью дать судам разъяснения о порядке применения положений уголовного закона о зачете периода содержания под стражей в срок отбывания наказания в тюрьме с учетом ч 2.1 ст. 58 УК РФ. Адвокат отметил, что в рассматриваемом случае кассационное представление, равно как и принятое кассационное определение, ухудшает положение осужденного, для которого с учетом даты вступления в законную силу приговора срок содержания в тюрьме составлял бы менее года. «С учетом повторного рассмотрения дела в апелляционной инстанции он и вовсе, скорее всего, истечет. Как облеченное в судебный акт суждение ВС РФ сочетается с требованиями ст. 401.6 УПК РФ – ни в представлении прокурора, ни в определении суда не отражено», – полагает Алексей Нянькин.
Также внутренне противоречивыми, по мнению адвоката, являются суждения об отсутствии оснований для отмены приговора в этой части при точном следовании требованиям уголовного закона наряду с выводом о незаконности приговора и апелляционного определения. Как полагает Алексей Нянькин, в рассматриваемом случае речь идет о коллизии норм уголовного и уголовно-исполнительного права, которая не должна была разрешаться посредством ухудшения положения осужденного.
Кассационное определение ВС, несмотря на непрецедентный характер уголовного права, безусловно, будет иметь значение для разъяснений Пленума ВС РФ и будет «принято на вооружение» судами первой инстанции при разрешении вопроса о зачете сроков содержания под стражей до вступления в законную силу приговора, подытожил адвокат.
Защитник Андрея Мауля, адвокат АП г. Москвы Людмила Абакумова от комментариев воздержалась.
