Из выступления Сергея Пашина на радиостанции "Эхо Москвы" , где обсуждался закон, вносящий поправки в федеральный закон о Конституционном суде о том, что КС разрешается признавать неисполнимыми решения международных судов и в первую очередь, Европейского суда по правам человека – в случае их противоречия российской конституции.
Сергей Пашин:
...Думаю, что древнейший принцип международного права это «pacta sunt servanda», «договоры должны соблюдаться». И если государство берет на себя обязательства признавать юрисдикцию какого-то международного органа — по правам человека, например, европейского суда, или Комитета ООН по правам человека, то должна неукоснительно следовать своим обязательствам. Иначе международный правопорядок будет просто нарушен.
Когда гражданин России может обратиться в европейский суд? Когда исчерпаны внутригосударственные средства защиты. Это значит, что человек не получил удовлетворения здесь, и у него осталась одна надежда, что он обратится к международным конвенциям и те органы, которые призваны блюсти эти конвенции, признают его правоту. Причем, спор у него с государством, с его судебной и правовой системой.
Если государство берет на себя обязанности исполнять эти решения, оно должно их исполнить. Если же государство говорит «нет. Я еще подумаю, исполнять ли то, что обязалось исполнять», то тогда получается, что одна из сторон конфликта является решающей стороной конфликта. И тогда право обратиться в международные органы это просто фикция.
С моей точки зрения, несколько потрескивают основы конституционного строя в РФ, потрескивают. Прогибаются. И вот одна из этих подпорок почти обломилась. Мне кажется, это серьезное обстоятельство, которое не должно пройти мимо внимания правозащитной общественности. Да и, кстати, самого Конституционного суда – так ли им нужны эти полномочия, если ион даже не может проверить конституционность постановления пленума верховного суда, — зачем же в Страсбург сразу?
...Я бы не стал огорчаться, если выясняется, что правовые позиции какого-то суда развиваются. Известно, что право это то, что говорят о нем судьи. И международное право то же самое. И если у вас ест судебный орган, он занимается не только слепым буквальным право применением, но и вкладывает в букву закона, или международной конвенции, некий правовой дух. Поэтому, когда ЕСПЧ идет все дальше и дальше по пути защиты прав и свобод человека, мне кажется, это вполне позитивная тенденция.
И опять-таки, государственный суверенитет заключается и в том, чтобы дать согласие или не дать согласие на ратификацию и подписание той или иной конвенции, и в том, чтобы соблюдать эту конвенцию — иногда даже скрипя зубами, но соблюдать.
Я очень хорошо помню, как первое решение нашего КС вызвало даже небольшой переполох в администрации президента и президент Борис Ельцин серьезно обсуждал, надо ли следовать этому решению, может быть, приостановить его, тогда речь шла о слиянии двух силовых министерств — МВД и КГБ. И президент поступил мудро, сказал, что раз суд так решил, значит, мы выполним его решение. Думаю, на международной арене нам нужно проявлять мудрость, терпимость, разум.
...Гражданин, который не нашел поддержки в своей судебной системе, получил ублаготворение в Страсбурге, — причем все это ведь не сразу. Страсбургский суд рассматривает не так быстро дела, как хотелось бы. Значит, человек ждал справедливости, он ее получил на бумаге, — провозгласили. А потом он еще ждет, когда органы исполнительной власти обратятся в КС и аннулируют возможность исполнения решения.
То есть, с гражданином играют в известную игру: я имею право? — Имеешь. — А я могу? – Нет, не можешь. Это напоминает мне Чехова, помните «Игра с Каштанкой» — злой мальчик бросал ей на веревочке кусочек сала, а как съест, вытягивал. Вот это примерно то же самое.
Чем раздражает, наверное, Страсбург или Женева, или другие органы международного сообщества? Это зеркало. «Ах ты, мерзкое стекло, эдак врешь ты мне на зло». Россия оказалась виновной сплошь и рядом по ст.2 Европейской конвенции — нарушение права на жизнь, особенно при проведении контртеррористической операции на Кавказе.
Россия оказалась виновной в пытках. Европейский суд признал, что наши надзорные инстанции, которые нынче в Верховном суде, неадекватное средство защиты прав и свобод человека. По делу Идалов против России и по многим другим, указал, что в нашей судебной системе само путешествие в суд и пребывание в суде это разновидность жестокого, бесчеловечного обращения.
Мы обиделись. Мы говорим: ну, вот теперь и исполнять не будем, если вам чего присудят.
...Ну, я не вижу угрозы основам Конституционного строя ни в жалобе военнослужащего, н в жалобе заключенных. Не думаю, что нужно палить из пушки по воробьям, действительно, речь идет о разных ценностях. Но в чем наши ценности и почему они должны отличаться от ценностей, которым следует цивилизованное сообщество и которые на определенном этапе Россия провозгласила в собственной конституции? Так ли это все страшно, если военнослужащий получит отпуск по уходу за ребенком или за больным родственником?
Мой полковник говорил, что армия, которая спит в пижамах, никогда не выиграет войны. Но может быть и настала пора сменить портянки на носки, и может быть, и в пижамах спать, может быть, ничего от этого не рухнет?
И опять по Конвенции. Изучая множество ответов, которые посылают гражданам наши высшие суды, в частности, один из председателей относительно недавно, суда с уровня субъекта федерации, целой республики, отвечает жалобщице, что вы ссылаетесь на Конвенцию международной организации труда, а она непосредственно не действует на территории РФ. Конвенции пишут для государства. Государство должно применить эту конвенцию, если будет угодно, своим законом.
Значит, этот председатель суда не дочитал Конституцию до 15-й статьи, и подписал свой ответ. Вот в чем ценности? Может, это не ценности вовсе, а скорее, пережитки.
Теперь, — государство в лице исполнительной власти получает реальную возможность на законных основаниях, используя механизм КС, игнорировать исполнение решений. Таким образом, государство защищается от международных органов уже несколькими каскадами защиты. И с моей точки зрения, это очень опасная тенденция. Вот вы говорили о тренде, но этот тренд – игнорирование реальных прав человека, или выплата компенсаций очень скромных, вместо того, чтобы восстановить человека в правах. И это, кстати, касается не только рядовых наших сограждан, но и судей. Когда Европейский суд указывает на то, что нужно восстановить в правах судью, которого выгнали за слово правды из судебной системы, мы компенсацию заплатили, адвокатам заплатили, а судью не восстановили. Значит, идет еще какой-то специфический отбор людей, которые специфически относятся к решениям международных органов по правам человека.
..ражданин, который не нашел поддержки в своей судебной системе, получил ублаготворение в Страсбурге, — причем все это ведь не сразу. Страсбургский суд рассматривает не так быстро дела, как хотелось бы. Значит, человек ждал справедливости, он ее получил на бумаге, — провозгласили. А потом он еще ждет, когда органы исполнительной власти обратятся в КС и аннулируют возможность исполнения решения.
То есть, с гражданином играют в известную игру: я имею право? — Имеешь. — А я могу? – Нет, не можешь. Это напоминает мне Чехова, помните «Игра с Каштанкой» — злой мальчик бросал ей на веревочке кусочек сала, а как съест, вытягивал. Вот это примерно то же самое.
Чем раздражает, наверное, Страсбург или Женева, или другие органы международного сообщества? Это зеркало. «Ах ты, мерзкое стекло, эдак врешь ты мне на зло». Россия оказалась виновной сплошь и рядом по ст.2 Европейской конвенции — нарушение права на жизнь, особенно при проведении контртеррористической операции на Кавказе.
Россия оказалась виновной в пытках. Европейский суд признал, что наши надзорные инстанции, которые нынче в Верховном суде, неадекватное средство защиты прав и свобод человека. По делу Идалов против России и по многим другим, указал, что в нашей судебной системе само путешествие в суд и пребывание в суде это разновидность жестокого, бесчеловечного обращения.
Мы обиделись. Мы говорим: ну, вот теперь и исполнять не будем, если вам чего присудят.
...Мне кажется, у нас судебная реформа так и не прошла. Она была подстрелена, в общем-то. У нас судебная система не пользуется доверием народа, потому что предпочитает служить начальству. У нас судебная система комплектуется, как и многие отрасли нашего государственного аппарата, не в соответствии с принципами честного конкурса. Если говорить по правде, речь идет, конечно, о кумовстве.
У нас есть отрицательный отбор – когда приличные люди оказываются не ко двору в этой системе. Люди не получают ублаготворения. Судебная система покрывает пытки, к несчастью. Таким образом, судебная система немножко мне напоминает зятя Кая Юлия Цезаря. Однажды, — это был такой тщедушный господин, он явился на Форум с мясом и Цезарь спросил, кто привязал моего зятя к мечу? Вот судебная система немножко привязана и к силовым структурам и выполняет их заказы.
Когда вы видите, что правосудие дает 0, 67% оправданий и из них после этого 42% все равно отменяется/, вы не может е поверить в справедливость этой системы. Если на Запад речь идет – да что на Западе? – в сталинское время оправдывали 10%. 7-10% обвиняемых.
Вот в этой ситуации, конечно, судебная система наша проигрывает в общественном мнении. И Страсбургский суд пытается работать с ней со стандартами, к которым она непривычна. Отсюда и обиды.
..Я мечтаю об одном, чтобы вот этот новый закон о новых правах КС стал предметом рассмотрения КС на предмет конституционности этого закона
